На улице мышиная отбивная была когда-то снегом —
прохожие затоптали ногами. Многотысячным молотком и смехом
превратят её в плаксивую лужицу, но это по несовершеннолетней весне,
а пока люди от тусклого света щурятся, как после отбоя в тюрьме.
Бросаются в вихри метели, будто автомобили в портальную мойку,
надеются стать чистыми, новыми, белыми — надеются, да и только.
Мороз по лицу трёхлезвенной бритвой кромсает щетину костров
и красной ручкой каракули в книгах глаз рисует на белых страницах белков.
А боги спустились — для них самое время — никто не заметит как
они говорят, смеются, спорят и бредят, словно пьяный ансамбль.
Жители города уносятся в даль, становятся чёрными точками, но
им ни за что не убежать, ведь боги играют людьми в домино.