Пишу рассказ про Чингис-хана,
Читаю про его семью,
Шесть жён красивых и желанных
Во весь свой полный рост встают…
У самой главной – титул царский,
Бортэ-фуджин её зовут.
Дочь Дэй-сечена мужа старше,
Но не за это её чтут.
Невестой Темучина стала
В одиннадцать неполных лет,
Потом судьба их разбросала,
Но помнил юноша завет
Отца погибшего когда-то
(Ему подлили яд враги).
Сам Есугей Борте сосватал,
Жаль, что до свадьбы не дожил.
Когда за ней жених вернулся,
Она поехала за ним,
В доху соболью завернулась.
Шубейку муж передарил,
Чтобы пробиться в мир великих.
И благосклонен был Ван-хан,
Когда прибыл к нему с визитом
Пока ещё не Чингисхан.
Оставшись сиротою, мальчик
Не вылезал из нищеты,
Но терпеливым был товарищ
И стал с богатыми на «ты»,
Когда вошёл он в круг ближайший
Аристократии степной,
Каганом стал монгольских братьев,
И правил твёрдою рукой.
Бортэ ему детей рожала:
Четыре сына стали в ряд,
Пять дочерей (совсем не мало), -
Вполне значительный отряд.
Царевен всех отец пристроил
За самых видных женихов.
Из сыновей остались трое,
И каждый трон занять готов.
Ещё при жизни папа выбрал,
Кого на царство посадить.
Был Угэдей отнюдь не первым,
Но мог любому угодить,
Слыл прирождённым дипломатом,
И Чингисхан не прогадал.
Зато у старшего из братьев
Вторым родился Бату-хан.
Вот так Бортэ опередила
Других по знатности супруг.
Зато Хулан в походе с милым
Чингиса красила досуг.
И тоже сыновей рожала
Его меркитская жена.
И Есугэн любила хана,
К нему сестрицу привела,
И села, место уступая
Своей Есуй, по старшинству.
А та жалела, что живая,
Когда её в лесу нашли.
Она женой была другого,
В покои тот пробрался к ней.
Есуй узнала дорогого
На свадьбе шумной, средь гостей.
И Чингисхан его заметил,
Предали смерти храбреца.
Несчастней не было на свете
Есуй (румянец спал с лица).
Но из шести супруг Чингиса
Досталось больше всех другой:
Ибаху просто так унизил,
Отдал не дрогнувшей рукой
Её обычному солдату,
Который юрту охранял.
Во сне привиделось: «Так надо»,
И ни минуты не страдал.
Гласят легенды, что всех больше
Любил Муге-хатун Чингис.
Из-за неё его два сына
Едва-едва не подрались.
По смерти грозного кагана,
Муге к другому перешла,
Женою Угэдея стала,
На трон красавица взошла.
***
Монголы женщин уважали,
Любили очень матерей,
Наложниц за товар считали,
И баловали дочерей, -
Всё это – штампы, полагаю,
Нет равноправия на грош.
Мужчины книги составляют,
В которых допускают ложь.
Напали на орду меркиты,
А Темучин пустился прочь,
Бортэ похитили бандиты,
Муж не пытался ей помочь.
Хотя потом, совместно с Ваном,
Её обидчиков настиг,
Жену вернул (спасибо хану),
Измену даже ей простил,
Но долго сплетни разносились
Среди монгольских юрт степных,
Что старший сын Джучи – меркитский,
А не законный чингизит.
Что до Хулан, то ей несладко
В походах, видимо, пришлось,
И подо льдом холодным, гладким
Лежать ей, вечным, как любовь.
А про Есуй и так понятно:
Какое чувство будет тут,
Когда лежит убитый рядом
Твой первый, любящий супруг…
Не феминистка я, поверьте,
Такие были времена:
Могли предать жестокой смерти
За то, что вздрогнула жена.
Но я безмерно благодарна,
Что родилась не в те века,
Не то досталась бы я хану
В наложницы, наверняка!