У.М.
Воспоминания все жиже, водянистей.
Забылось многое, конечно, к февралю,
Но… день Влюбленных. Без отсрочек и амнистий.
По старой памяти на сутки полюблю…
Я отзывался на придурошные клички, учил команды из любовного арго. К губам ласкался, точно спирт к алкоголичке, стараясь жечь, но по возможности легко. Бывал притоком темноты, а берегами служили рамки «дотемна» и «досветла».
Рифмовки жизни заминались в оригами, летя в корзину из рабочего стола…
Теперь я с бешенством борюсь и жду команды. Хвост эрегирован, но вой уже допет. Простую формулу
обман-любовь-обман
ты продиктовала. С ней бы жил, не зная бед… Но я не вынес пытки точной лженаукой, не отменил ее законов-аксиом. И сколько в прошлое ночами ни аукай, оно молчит, хотя и помнит обо всем - твой сладкий запах, поглотивший перегар мой, потом искусственность дыхания во рту… Я становился не твоей судьбой и кармой, скисал в какую-то невкусную бурду.
Бенгальским пламенем анод сгорает в мозге, не возбуждая напряжением катод.
Смотри, любуйся на душевные обноски. Худая плоть не греет. И фасон не тот. Я словно старый расшнурованный ботинок, язык развесивший на свеженький сапог…
На память стопка никчемушных валентинок…
Красивым бантиком на них земной пупок.
Зачем глаза твои напоминали небо? - свинцовость так легко сменяла синеву… Все получилось как-то пламенно-нелепо. Живешь не мной, и я другой теперь живу. Но есть привычка – однодневок, что тобою не станут, все же измерять тобой одной. И здесь сегодня от рассвета до отбоя стихи, лаванды запах… То есть ты со мной.
Сплелись в решение колючки одностиший, замуровав меня в грустнейшей из поэм.
Прощай, чертовочка из омута затиший!
С днем Валентина!
Если вспомнишь - некий М.