Машинный гул, мышиная возня
ещё живых под бой железных траков.
На поле, преисполненный огня,
пророчествует нынешний Иаков
о будущем двенадцати колен -
в стихах славян - послание славянам,
и выбор предоставлен - можно в плен,
а можно в макинтоше деревянном
остаться в почве пищей для червей.
Библейские дела, пророков много,
вон тот живой, другой ещё живей,
в боях теряя руку или ногу,
не ждёт пророчеств - пластик и металл
идут на смену плоти, хоть разбейся,
и если кто святое отметал,
душа его - пристанище для беса.
Не сеют здесь пшеницу или рожь,
тут сеют рознь и смерть, железа скрежет.
Металл горячий, ты его не трожь,
а плоть слаба, и он её изрежет.
Послание славянам - снег и дождь,
сиди и жди, пока себя угробят...
Иаков, где ты? Кажется, идёшь
по выжженному полю, словно робот.
***
О времени мы после узнаём,
узнаем ли об этом, невесёлом?
Оно, как будто взятое внаём,
и нам в нём неуютно, новосёлам.
Мы в нём живём, давая имена
событиям не лучшего пошиба.
Одно из них - с названием война,
хотя его зовут иначе, ибо
гляди - как бантик с боку к чёрт-те чё
привешено к сознанию, похоже.
Потом узнаешь, что через плечо,
пока - всё тот же конь в пальто из кожи
о времени рассказывает нам...
Зима уже на убыль, потеплело,
и мы почти привыкли к временам,
в которых птичка божия не пела,
зато вовсю чирикал чёрный дрон...
Согласие? Откуда, в самом деле?
Продукт непротивления сторон
сокрыт в словах - вы многого хотели.
Узнаем после. Те, кто доживут.
Что время? - лишь разбитая витрина,
и в сердце сохраняется уют
простой таблеткой нитроглицерина.
***