Михаил Анчаров
Баллада о парашютах
(Из книги "Золотой Дождь")
Парашюты рванулись,
Приняли вес.
Земля колыхнулась едва.
А внизу - дивизии
"Эдельвейс"
И "Мертвая Голова".
Автоматы выли,
Как суки в мороз,
Пистолеты били в упор.
И мертвое солнце
На стропах берез
Мешало вести разговор.
И сказал господь:
- Эй, ключари,
Отворите ворота в сад.
Даю команду
От зари до зари
В рай пропускать десант. -
И сказал господь: -
Это ж Гошка летит,
Благушинский атаман,
Череп пробит,
Парашют пробит,
В крови его автомат.
Он врагам отомстил
И лег у реки,
Уронив на камни висок.
И звезды гасли,
Как угольки,
И падали на песок.
Он грешниц любил,
А они его,
И грешником был он сам,
Но где ты святого
Найдешь одного,
Чтобы пошел в десант?
Так отдай же, Георгий,
Знамя свое,
Серебрянные стремена.
Пока этот парень
Держит копье,
На свете стоит тишина.
И скачет лошадка,
И стремя звенит,
И счет потерялся дням.
И мирное солнце
Топочет в зенит
Подковкою по камням.
Михаил Анчаров. Теория Невероятности. Золотой Дождь.
Москва: Молодая гвардия, 1966.
Лечу по серому шоссе.
А ветер листья носит.
И я от ветра окосел,
и я глотаю осень.
Я распрощался навсегда
со школою постылой!
И в лужах квакает вода,
как пробки от бутылок.
Я пролетаю над землёй
и весело и льдисто.
И даже ветер изумлён,
и велосипедисты.
Кукушка хнычет: «Оглянись!».
— Кукушка, перестаньте!
Кукушка, вы ж анахронизм,
вы клякса на диктанте.
И, содрогаясь до корней,
Мне роща просипела:
— Ты самый сладкий из парней,
король велосипеда.
Ты по душе пришелся мне,
Весёлый, словно прутик.
И мне милее старых пней
Тот, кто педали крутит.
Храбрись, король! — И я храбрюсь.
Свистит, как розги, хворост.
И я лечу по сентябрю
И сохраняю скорость.
Щекочет ветер мой висок.
Двенадцать лет всего мне…
А дальше хуже было всё.
И дальше я не помню.