Всё идёт хорошо, словно ножик по маслу?
Как обычно должнО?
Чья ещё там звезда, вдруг, погасла,
словно кадр финальный в кино.
Кто строит планы на жизнь ребёнка,
чертит линии карандашом красным?
Мои слёзы падают прямо в солонку...
Впрочем, плакать — это труд напрасный.
Сколько нужно ещё красных линий,
чтобы превратиться в багровые реки?
Мне бы хватило сто грамм алюминия
расплавить и вылить себе на веки.
Но я смотрю, поднимая их спичками,
как ракеты летят на Белгород.
Там у людей вошло в привычку,
если обстрел, крутиться белками.
- Скорая? Господи! Почему так долго?
Будто ползёте в гости вы к тёще;
С той стороны, где логово волка
били кассетными в рынок на площади.
Окна в домах заклеены пластырем.
В ржавых потоках брусчатка улиц.
Знаем, сейчас вылезут пастыри,
чтоб успокоить встревоженный улей.
Вопросы, вопросы... Но нет ответов.
Почему над городом железные птицы?
Кто и когда заплатит за это?
За груду тел в городской больнице,
осколками меченных, убитых в спины.
За кровь на асфальте и ржавые пятна,
за линии красные жирные, длинные
по душам нашим до правды жадным.
Вот новая «фишка» - «Вы там держитесь!»,
«Месть тем слаще, чем холоднее».
«Всё по плану, вы, пчёлы, спите,
утро вечера мудренее.
Учитесь... Вот это по звуку Скальпы,
а там - крылатая Storm Shadow.
Вам бы лучше уехать в Альпы,
но вы держитесь, раз денег нету».
Чем дальше, тем выше пастыри рангом.
Речи — атлас и красный шёлк.
На мой характер я бы снёс всю Банковую
под вопли свидомых: - А нас за шо?