Тополь

          
Он был очень  старым,  никто  не  помнил , когда и кто его посадил. Могучий  ствол его  в три обхвата ,   был покрыл корявой, словно состоящей из чешуи , твёрдой корой. И было в нём дупло, довольно просторное , расположенное на высоте вытянутой руки. Иногда туда забирался толстый рыжий кот и лежал, мурлыча от удовольствия. Кота никто не выгонял из дупла, и он покидал своё убежище, когда сам этого хотел.  Густая , раскидистая крона тополя летом была защитой от зноя, осенью – от дождя и ветра. Наверное, он был самым древним и самым могучим деревом в селе. Ранней  весной  тополь источал  неповторимый запах молодых клейких листочков и ронял свои бордовые серёжки на землю. Тогда земля вокруг него покрывалась ковром из этих серёжек, а мы, будучи ещё маленькими, собирали их и находили применение в своих играх. Совсем не помню, чтобы от тополя летел  пух,  вероятно, он был  какого-то особого  вида, или  это  было только моё детское  воображение. Тополь стоял между домом бабы Дуни, пожилой одинокой женщины,  и домом большой семьи Гараниных. Это были наши самые близкие соседи, с которыми дружили мои родители поддерживали друг друга в любой  нужде. Я дружила с младшей дочерью Гараниных, Галей. Она была постарше меня и , окончив школу, уехала  учиться в институт. Так получилось, что мы обе закончили математический факультет пединститута, правда, она училась в Саратове, а я – в Липецке, и всю жизнь мы посвятили преподаванию математики в соседних школах, общаясь уже как коллеги.  Хочу особо рассказать о бабе  Дуне. У неё рано ушёл из жизни муж, детей не было, были только племянники, изредка навещавшие её со своими детьми, когда дети были маленькими, а потом они и вовсе перестали приезжать. Тоска по мужу была настолько сильной, что баба Дуня попросила мою маму , чтобы она разрешила мне ночевать у неё. Мама была не против, да и я тоже. Вечером я приходила к ней с портфелем, чтобы повторить уроки , читала вслух книжки, которые баба Дуня очень любила слушать.  Она  была набожным человеком, старовером. Надо отметить, что в нашем селе существовали две  ветви одной христианской православной веры: старообрядцы ( их называли  кулугурами)  и представители  новой веры (мирские) . Символично, что жили они в разных концах деревни, разделённой оврагом. Мы жили на территории старообрядцев. Со временем различие в образе жизни этих двух представителей христианства стёрлись и все люди общались, несмотря на их вероисповедование. В моей семье мама была из старообрядцев, а отец – из мирских. Так было зачастую. Во время моего детства и юности в нашем селе не было церкви. Раньше, до прихода к власти коммунистов, была и церковь для мирских, и моленный дом для старообрядцев, которые не признавали попов, их главный служитель назывался настоятелем.  Это название и до сих пор сохранилось. Ещё задолго до моего рождения церковь и моленный дом были разрушены коммунистами, считавшими, что религия враждебна народу и вера в Бога никому не нужна, противопоставляли религии атеизм. На месте церкви был построен клуб, сначала – деревянный, а позже – современный кирпичный. А в моленном доме много лет существовал сельский магазин. Часть икон , к счастью, удалось сохранить. Что интересно, много лет подряд вокруг сельского клуба  сажали деревья, но они никогда не приживались. Будто сама природа  противилась, не хотела существовать на костях   людей, ведь рядом с церковью  , конечно же, были  захоронены её служители. В людях, веками воспитанных на старых русских традициях, вера в Бога была сильна и жила, несмотря на запреты. И они собирались в моленных домах, организованных  чаще всего у одиноких  пожилых и очень набожных женщин. Старообрядцы (кулугуры)  собирались у бабы Дуни. Я несколько лет была свидетелем их служб, особенно в воскресные и праздничные дни. Это была  волшебная, умиротворяющая атмосфера. Стены были увешаны иконами в золоченных  рамках  , а  также блестящими металлическими  с изображением Господа и святых. Читались молитвы на русском  и  старославянском языке. Не все могли это делать, лучше  всего читала бабушка Поля, родная сестра моей бабушки Натальи. Бабушка Поля получила благословение  главного настоятеля области    на служение  в моленном  доме  в силу её грамотности и веры. Она была замечательным , очень позитивным человеком с нелёгкой судьбой, была готова прийти на помощь каждому, дать полезный совет. Прожила бабушка Поля долгую жизнь, и всегда служила Господу и людям.
       Но продолжу повествование о судьбе нашего тополя. Он, уже старый, но всё такой  же  гордый и величавый ,  жил  своей тополиной жизнью  в окружении добрых людей. Его корни давно вышли на поверхность, возвышаясь буграми вокруг ствола. Соседи часто поливали эти бугры водой, чтобы тополь не  заболел  от жажды и не высох.  Около него дышалось особенно легко. В праздничные дни во время короткого полуденного отдыха мужчины и женщины садились  под тополем  на старые одеяла или фуфайки и вели свои неторопливые беседы о том, о сём. Иногда играли в карты, выпивали мутный напиток, от которого становились веселее и разговорчивее.  Вечерами мы, будучи детьми, играли в прятки и часто скрывались  за  могучим  стволом  тополя.  А для  молодых людей   он  был местом  встреч , свиданий  и первых  поцелуев влюблённых пар.   И через это прошло не одно поколение. Дупло часто служило  местом , где прятались записки, тщательно укрытые в уголках. Правда, иногда они находились дотошными сорванцами, за что последние получали по заслугам.
        Шли годы, вот уже младшая сестра Нина сменила меня и стала ночевать у Бабы Дуни, а я подросла и стала бегать с подругами в клуб. После окончания школы я уехала далеко от родного дома, в город Липецк, к папиной сестре, тёте Нюсе, там и поступила в пединститут .Нина тоже уехала, она после окончания восьмилетки поступила учиться в  Вольское  педучилище, На смену нам пришло новое поколение. Возможно, их жизнь отличалась от нашей, страна развивалась, прогресс принёс много нового, но были и годы застоя. Деревенская жизнь развивалась медленнее, чем городская, но всё же, деревня продолжала жить, тяжело, с большим трудом , несла свой крест для себя и страны. Нас закружила новая жизнь с новыми проблемами и заботами . Я приезжала только на каникулы, бежала с дороги, торопилась увидеть маму, близких . И это были незабываемые встречи. И, конечно же, я каждый раз приходила к тополю, как к другу, обнимала его ствол и слушала шелест листьев.
       Но пришло  самое печальное  событие для меня , моих сестёр и брата. Навеки ушла наша любимая мамочка. Эту потерю невозможно описать.
Потом опустел дом Бабы Дуни и Гараниных. Дети разлетелись, создав свои семьи. Приехав однажды в гости к своим тётям, я увидела, что тополь  погиб, его сухие ветки сиротливо  выглядели на фоне огромного ствола. Отчего он умер? От старости или от тоски по людям, окружавшим его когда-то? На этот вопрос никто не ответит.