То есть, кипяти

Кезис
То есть, кипятить и варить еду – тоже самое, что не отказываться от прививок!
Мы кипятим суп от бактерий.
 А они защищают суп от нас. Переваривая его сами. А сколько мёртвых бактерий плавает в сваренном супе, в пастеризованном молоке. Но вирусы и бактерии это белок? Мясо, то есть. Вирусы везде. То есть, нет ничего халяльного, кошерного. Нет никаких веганов и вегетарианцев. Ведь бактерии всюду. Какой веган не состоит сам из мышц, из мяса? Из крови мы все. Какие халяльности? Если кругом бактерии... Если бы обвешаны из килограммами. Т они внутри нас килограммовыми колониями. Есть кошерные бактерии? Или халяльные микробы?
А сколько радости вирусам гриппа, когда они попадают в наш организм. Где могут размножаться и питаться хорошо. Но как они находят людей? Через птиц. А как находят птиц? Ходят ногами, глядят глазами? Или у них развито обоняние хорошо? Как приклеиваются к птицам и удерживаются? Руками? А как привлекают к себе птиц вирусы? Кричат по птичьи? Или подкармливают чем-то? Или запахами привлекают к себе?
Как знают, что это птицы, а не камни и не растения?
Ясное дело, что просто вирусы везде. Просто всюду лежат и ждут своего часа… Они могут месяцами спать без еды и воды. Куда там верблюду. А когда рядом появляются птицы, то они не будят вирусов. А просто проглатывают тех с водой, едой, чистя перья, кормя друг друга. Но как вирусы понимают, что можно проснуться уже? Вода вокруг? Но вода может быть и при дожде. Температура тела? Но она может быть и от солнца. И как вообще понимают вирусы, что пора вставать? У них будильники есть? Или вирусовый искусственный интеллект. Со своими медиками, вирусовым ТВ и интернетом? Как вирусы понимают, что они в нужном организме, как они это видят? У них есть рефлексы? У вирусов есть знания? Есть вирусные институты? В которых вирусы обучаются правильно попадать в организм. Есть секс-шопы для вирусов? Есть больницы, где лечатся вирусы, пострадавшие от лекарств. И потом вылеченные уже, получившие иммунитет, и уже не боящиеся этих лекарств, вызывают заболевания, которые не лечатся уже этими лекарствами.