Февраль, середина. От высохшей ёлки
По стёртому полу повсюду иголки,
мети - не мети.
Запахло весной. Гололёд, мешанина.
Закрылся каток без особой причины.
Куда нам идти?
По мокрому парку распрыгались белки.
Их шубки черны, как озябшие ветки,
И серы, как лёд.
И мир отсыревший, как лист акварельный,
Затих в ожиданьи и недоуменьи:
Чем пишется год?
Цветными молитвами свяжемся с Буддой:
Пусть каждый здоровым и радостным будет!
Спаси - сохрани.
А их, обогнавших, - Алёшу, Наташу -
Да сможем сберечь их хоть памятью нашей
На долгие дни.
А в следующей жизни пусть я буду белкой -
В мехах по сезону и свитере белом,
С чудесным таким хвостом!
Скачу по деревьям - почти что летаю!
Гляжу на все сверху и горя не знаю.
Но, памятью беличьей одарена, я
Знаю, чего забывать не желаю:
Солёную кашу, промокшие ноги,
И капли в лицо на проезжей дороге,
И горсточку риса в ладони несмело,
И гром барабана до самого неба.
Коньки за плечами ненужные эти.
Как ты произносишь слова на санскрите.
И место неважно, и время без хода,
И странное, детское чувство - свобода...
День первый китайского Нового года.
Я вспомню о нём.