И воссияет, и зайдет.
Закат прекрасен.
Вовеки с век не опадет
исходом ясен.
Воззрений догорят угли -
греть перестанут.
И те, что охранить могли -
всех раньше канут.
И улица в себе найдет
других. Похожих.
Тень проходными пропорскнёт
и проблеск тоже.
Они покажутся впотьмах,
опорой света -
как наклонившийся монах,
как страх ответа.
И этот страх, как ни крути,
под сердцем бьется.
Что оказалось позади
комком сожмется.
Оно едино, как туман
равнины плоской -
свершившийся самообман
судьбы наброска.