День давненько не спит.
Где-то бухает в уши сабвуфер.
Где-то речитатив из сорочье-грачиных бесед.
Мерный скрежет проспекта.
Вдруг лихо без шапки. Цок туфель.
И лает собака. Поёт за стеною сосед.
Февраль, как февраль.
Неожиданный. Странно брутальный.
Непонятно что будет: тревога опять... тишина...
Мысли вновь не собрать.
Шагает вон дедушка с палкой.
Днём дождь обещают. Сейчас же война и весна.
Проспект убирают.
А солнце – несмелый комочек.
Не может никак в облаках процарапать просвет.
А голуби стаей –
взлетевшие вдруг многоточья.
Стою на балконе. Привет, милый город. Привет!
*
Знову дощ наповнює калюжі,
лютий знову хворий і недужний.
Парасольки йдуть по Запоріжжю,
хлюпає в калюжах бездоріжжя.
Голуби злякались, полетіли,
чорноземом тхне ущент зопрілим.
Віджимає Бог небесну вату,
щоб блакить відмити синювату.
Віти стали жовті і рожеві,
скрізь весна травою стала жевріть.
Тільки от війна... хіба забудеш?
Лютий навкруги і люті люди.
Знов червона, мов кривава мапа.
Знов летять вбивати звіромавпи.