Заря вовсю. Вторые петухи.
Никем не бит, в скирде разворошённой
Ганс Нахтигаль забормотал стихи
И вдруг проснулся, прозой окружённый.
Конечно, он не помнил, как спалось –
Была ль красотка местная под боком
Иль не было – но день встаёт на ось,
И Ганс встаёт в раздумии глубоком.
«Не так смешна солома в волосах,
Как волосы с соломой». Этих истин
У Ганса предостаточно. Но ах! –
Внимать, как Ганс на мудрость бескорыстен
Здесь некому. Вся паства – воробей
Да кошка, чьей персоны он не видит,
Облезлая и тощая; смелей
Предположить, что тот её обидит.
Ганс Нахтигаль, стараясь не шуршать
Соломой – не вполне небезуспешно –
Сползает вниз, внезапный аки тать,
Но чья душа певуча и безгрешна.
И слава Богу, – солнца полный вдох,
Чуть-чуть росы на слипшиеся веки,
И – чёрт возьми! – не так уж ты и плох,
Лукавый бог, живущий в человеке.
Но явно он живёт не в животе.
Ганс слышит небожественные звуки.
Прислушавшись, уверясь в правоте,
Герой спешит, подтягивая брюки,
К усадьбе, где, быть может, занемог
Хозяин, иль работник, иль все вместе,
А может и хозяйка, и сынок,
И пёс желательно – короче, всё поместье,
Где можно появиться как Христу
И всех спасти в одно мгновенье ока,
И получить в награду... Но на стук
Ответом лай как неувязка рока.
«Не будешь сыт – так будешь бит.» Иной
Ганс Нахтигаль возможности не знает.
Заря вовсю. В поля спустился зной.
Мой Ганс спешит. Точнее – удирает.
Петербург, 1993 г.