"тогда уста наши были полны веселья, и язык наш — пения"
(Псалом 125)
Стихуйков наслогал я немало...
Больше, чем понять народ готов.
Многих это даже... за...
забрало...
Ну короче, просто снос голов!
Хоть, конечно, мало кто услышал...
А услышал если - промолчал.
Но путём стихийности я вышел
К выходу в начало всех начал!
Выход, как всегда, хранили строго
Херувимы древние с мечом,
Чтоб не лезли жаждущие Бога,
Мелочным досужим дурачьём.
Я-то, ясно, не таков, как эти:
Графоманы, шизики в крестах,
Нарцистичные и злые недодети,
Изощрённые в видосах и постах.
Я душой выстрадывал все строки,
Серцем вдохновенья выжимал!
Был к себе достаточно жестоким,
Блажей никаких не позволял!
Думал, что судьба моя лихая,
Полный слёз мучительных сосуд
Херувимов строгих уломает
Не вершить с плеча страдальцу суд!
Но они - начитанные, черти!
Им и Достоевский сам не брат!
Говорят: ты задолбал до смерти!
Отпишись отседова назад!
А не то, мы живо-то закрутим
Твой лукавый ум тебе в петлю!
И такой ещё отборной сутью
Понесли, ну, прям, как я люблю!
От их крепких, мудрых изречений,
Даже самый гений бы зассал.
Я, хоть старый ветеран борений,
А затрясся, прям аж заикал!
А один из них раздухарился,
Размахнулся прямо сквозь века,
(Как он только с неба не свалился?)
И влепил мне смачного пинка!
Я, конечно, божье обличенье
Принял (ибо верю, как врачу),
И, вкусив благое ускоренье,
Осознал: ну всё, уже лечу!
И летел, светясь аки комета,
Благодатью яростно искря...
Прочь от райского пленительного света,
Грешное, нелепое дитя!
Плюхнулся на ком своих творений.
Не разбился - всё ж не зря кропал!
И устало понял: я не гений,
Даже ангелов, стихами задолбал!
Но от ясности такой мне стало легче:
Не пророк я, просто мелкий враль.
И теперь зато пишу беспечно,
Презирая мудрости печаль.
Радость жизни, прежде неподъёмной,
Мне открылась, кончилась тоска!
Я легко иду дорогой тёмной,
С простотой шута и дурака.