Сияли лазуритом небеса,
народ рванул на море без оглядки.
Одна шла голою - распущена коса,
французский пляж песком лизал ей пятки.
про эту местность в книге я читал
довольно старой:"труженики моря."
что буду здесь-тогда еще не знал,
но я про голую. Отвлекся в разговоре.
Итак,она идет. И попочка ее
вверх-вниз свои колышет половинки.
и складки есть, где быть должно белье
и там где попа переходит в спинку.
Ах! вправо-влево два торчащие соска!
две кнопки сладкие, приподнятые к небу...
рукой скользнула тенью у мыска-
- песок стряхнуть, который там и не был.
Не пряча вожделенный уголок
слегка курчавым темно-окаймленный,
движеньями босых и ладных ног
лениво след чертила. Потрясенный
чудовищно бесстыдной красотой,
я сделал вид, как мне оно до фени...
и вдруг припомнил афоризм простой,
которому дал жизнь французский гений.
Что отвратительней трусливых нет мужчин,
и в той же мере женщины бесстыжей.
Вмиг философский овладел мной сплин,
и я не стал пододвигаться ближе.
Лазурный берег. Голая страна.
Здесь в прошлом все-что кроме поражений.
ее мужчинами проиграна война,
а дамы отказались от рождений.
Тьфу, ты, вселенская развратная напасть!
радикулит некстати ёкнул в спину...
Нет, больше я во Францию- не шасть!
в сельпо куплю французскую сардину...