Я не знаю, кто мои родные, :
Дальше деда – только голоса,
И уже как будто наземные,
Но – такие близкие места.
Где-то там на ратную подмогу
Мы уйдем; и пращур мой молчит.
Ночь темна.
И не угодны Богу
Наши запоздалые мечи.
Вот сейчас стрела зашевелится,
Заскулит, вынюхивая кровь...
И погаснуть, погружаясь, лица
В тишине подводных родников.
Зачернеют спинами заливы;
Топи пропитается до дна;
И отмоет серебристый ливень
Пятна с подкольчужного сукна.
И – любуясь, как летят святые, –
Не умея разделить глаза,
Я успею различить родные,
С непонятной грустью голоса.
Я пойму, зачем они узнали
Горний мир и промысел иной,
Чтобы воды пришлые обьяли
И сомкнулось небо надо мной.