Позвякивала ложечка в стакане:
стеклянный скрежет сильно раздражал.
Грыз ветер в облаках «тупые» раны,
и резал воздух солнечный кинжал.
Искали пятна одиноких «зайцев»
по деревянным стенам окна.
Флигель
и подстаканник закружились в танце
в его глазах, а также в этом миге.
Делилась жизнь на время «до» и «после»
секунды, где звучал тот самый выстрел,
Оставив нерешенные вопросы.
И горе шелком обнаженной мысли
укутало сознание в полете
души на небо и планету красок:
Зачем сплелись последний вздох и третий
оттенок глаз у незнакомой расы?
Она сидела, и неслышно плача,
смотрела, как в тумане стыло утро.
Решала непонятную задачу
в два года откровений камасутры.
Кошачий глаз, изгибы, вид холеный.
Все терла на запястьях нервно ранки.
Зрачки горели голубым, зеленым,
янтарно-желтым.
Инопланетянка.