Опять пред тобой виновата, не лето, а в доме гроза.
С горчинкой, как в соке граната, слова, что мне утром сказал.
В сугробах зима утопает, кружит, завывая метель.
Поёт? Нет, скорее рыдает, откуда зимой свиристель?
К утру всё затихло, погода смирила свой буйственный нрав.
Сияет лазурь небосвода и солнечный взгляд величав.
"Весна" заглянула в окошко, февраль подарил тёплый день.
На лавке Петрович с гармошкой и в кепке своей набекрень.
Подсела к нему, улыбнулся:"Что, девонька, снова одна?"
А твой-то с чего вдруг рехнулся? Домой не идёт допоздна."
Тепло, по -отечески глянул:"А хочешь спою для души?"
"Петрович, скажу тебе прямо: духи я хочу "Живанши."
Таких не слыхал я названий, своей я дарил "Может быть."
Отрез крепдешиновой ткани, да бусинок красненьких нить."
Смеялись потом до упаду гармошку дедок отложил.
"Меня обними хоть в награду за то, что тебя рассмешил."