У всеобъемлющего чувства
Оттенки разные бывают,
Оно – как лучший вид искусства,
Но суть, конечно же, иная.
Любовь, подобная сонету,
Не замещается телесно,
А при устройстве Богом света
Всё так и было, как известно.
Потом, на фоне искушенья,
Первородители узнали,
Что есть земное совершенство.
Из Рая их за то изгнали.
Проходит страсть, как всё на свете,
И множество грехов сменяя,
Грех первородный – наши дети –
Любовью новой возникают.
Здесь есть и страх, и пробужденье,
И боль обиды ежедневной,
До пика самоотреченья
В потоке мыслей злободневных.
Но не сравнится это чувство
С тем Богородичным началом,
В котором все оттенки грусти –
От горя дна и до печали.
Любовь к мужчине, постепенно,
Проходит пики трансформаций –
Матроне не к лицу степенной
Пылать от первобытной страсти.
Но есть, ведь, чувство Магдалины
К Христу, который непорочен,
Он – воплощение мужчины,
Отца и Духа.
Среди прочих
Он представляет Совершенство,
Даруя небывалый опыт:
Есть в нём и райское блаженство,
Аскеза, мужество и кротость.
Не все, подобно Приснодеве,
Способны от себя отречься,
И Бога восприять во чреве,
Как образ жизни бесконечной.
Какое чувство выбираем,
Такое знание даётся.
Но если что-то отвергаем,
В пустотах жалость остаётся.
Поэтому с душой открытой,
Любви навстречу, неизменно,
Идут и Дон-Жуан и Мытарь, -
Рождаются и покидают Землю.