Счастье измеряют частотой поцелуев, песенок, улыбок.
Степенью наивности святой, позабывшей: мир уж очень зыбок.
Счастье измеряют по глазам, где сиянье ласково и ярко.
И по рукотворным чудесам. И по безвозмездности подарков.
И по всепрощению любви: дескать, мне-то что, а Бог рассудит!
Счастье очень разное на вид, но равновеликое по сути.
Горе измеряют полнотой
Пепельниц и пустотой бутылок...
Теменью округлой и густой,
Где в глазах бессонно боль застыла.
Горе измеряют в седине,
Вкравшейся в густую шевелюру.
Горе там, где больше века в дне,
Хоть и стрелки мчат былым аллюром.
Горе измеряют в литрах слез
И слоями утреннего грима.
Хоть у всех случается всерьез,
Но при этом несоизмеримо.