последний свет лучом над морем тьмы,
закат кривой усмешкой Гуинплена…
дурманил, будоражил и щемил
звук, оживляя иллюзорность сцены —
в калейдоскопе быстрых панорам,
неоновом мельканье силуэтов…
улыбчива, безбрежна и щедра,
плескалась радость над строкой сюжета,
в котором всё расписано давно…
пустыня замерла оскалом волчьим,
следя, как крутит рок веретено,
и плавится кудель последней ночи.
железо нетерпеньем спины жгло,
кичился гонор блеском амуниций*,
и целились силки на крупный лов,
чтоб ни одна не пролетела птица.
чтоб не остался ни один росток,
где ненависть ландшафт багряно-алый
примеривала, трогая курок
и проверяя лезвие кинжала.
жар отходил от стынущей земли,
кружился между щиколоток тонких,
играя, незабудками цвели
весёлые глаза… почти ребёнка.
пока стекали звезды с высоты,
чтоб раствориться в утреннем обмане,
надежды улетучивались… ты
дарила жизни свой последний танец.
* от англ. ammunition — боеприпасы