Ворона по крыше когтями топочет,
и клювом колотит, и крылья топорщит,
и так выступает, так задом вихляет,
что просто неловко сказать: ковыляет,
и даже на память приходит Сорбонна –
так важно грассирует эта ворона.
А я наблюдаю.
Как будто завишу
от дуры-вороны, напавшей на крышу
за то, что пуста, что аукает тупо,
за то, что опять не представила трупа…
И мучусь невольно сознаньем вины:
убить не умею, а мысли страшны.
1984