И не вечОр, и не надысь,
но это ж было:
мать, укрощая взмахом высь,
верёвкой била.
Терпи, сынок, пока живой,
а то крапивой,
уже цветущею травой,
чей след красивый…
Что благо, на ремень запрет отца был,
круто:
лупить без бляхи смысла нет,
а с бляхой - люто.
Он так шутил. Но сам умел
одним лишь взором
пресечь любой мой «беспредел»
легко и споро.