...И Леонид под Фермопилами,
Конечно умер и за них.
Г. Иванов
1
Нас, поразмыслив наградили летом.
По совокупной скудности заслуг
К нему идёт андреевская лента
Или мальтийский крест – одно из двух.
Все остальное – знаки самозванства.
Но, облекая потные тела,
Медлительно проходят по пространству
Явленья из объемного стекла.
И в каждом – дух любви изнемогает,
Дрожит, переливаясь тяжело;
И молится... И чайка умерает,
Роняя в воду черное крыло.
2
Сорок лун при луне
Опрометчиво пел
О забытой на небе
Земле Коктебель.
И от песен таких
Занемог; заболел;
И явил тебя Бог
Для меня , Коктебель.
Для минутных часов
В преломления зал
Угнетенных лесов
И озноенных скал;
Для волнистой гряды
Бесконечного дня
Посреди пустоты
И сквозного огня,
Где – сродни не земному –
Ворошиловский лик,
Задыхаясь,
К сухому
Астралу приник;
Ритуалом прибоя
Повенчаны где
Над землей – голубое,
Фарфор – по воде,
И в любовной постели
Свести удалось
Глухоту подземелий
И музыку лоз!...
Торжествуй, Коктебель.
Я вернулся к тебе.
Беспобедно
Теперь
Я покорен судьбе.
Нет ни слов, ни причин
Нарываться на спор –
Ты мой ангельский чин
И немой прокурор.
Вознеси меня днесь,
Чтобы выдохнуть мог
Только сущую лесть,
Только влажный упрек.
Душу вымани вплоть
До всесветных времен
И возьми мою плоть
В шальмугровый поклон!
3
Как сладко быть временщиком!
На побережье строить дом
Под кипарисовым зонтом
И с галереей;
Играть со смертью в поддавки,
Изнемогать от чепухи,
Писать забытые стихи
И акравели.
Быть не в опале, не в чести
У белых сил, у красных сил
И даже – Господи прости! –
У самых черных;
И, поднимаясь по складам,
Навек обосноваться там,
Где побывали Мандельштам,
Или Крученых.
На том – провиденном – юру,
Где только небо поутру,
Смотреть на вечную игру
Огня и тени.
И вечно чуять на губах,
Казалось , – мимолетный – страх
Несовершенный впопыхах
Прикосновений....
4
Бабочка сложила
Тонкие крыла.
Красная могила.
Белая ветла.
На горе продольной
Небушка окреск.
Кто-то – сердобольный –
Выкаменил крест.
Исполать вам, дети –
Радость и тоска.
Здесь гуляет ветер
И гудит астрал.
И уже не спорят
О добыче тел
Ни морская воля,
Ни земной предел.
Время опустилось
На глазное дно...
Всё соединились.
Всё – разрешено.
5
Подступает пора молчать.
Помоги мне, сынок, – не спи.
Я боялся тебя зачать
В киммирийской больной степи.
Посмотри на меня, поплачь,
Херувим, подорожник, снег.
Принаряжен в шелка палач
Не для избранных, а для всех.
Полюбуйся, какой узор
Сочинили глаза шутих,
Чтобы легче летал топор
Среди вывертов огневых.
И на выбранный плотью плац
Кровоточит срамной белок...
Полюбуйся на нас, поплачь,
Горска, капелька, мотылек.
Мы в ответе за всё и вся.
И расплата всего верней,
Если даже понять нельзя,
Почему ты сроднился с ней...
Как нельзя не воздать Тому,
Кто спасая от нас любовь,
Сыну милому моему
Уготовил Всеотчий кров.
6
Что ты маешься хуже прежнего?
Что пытаешься обрести?...
Позови меня в даль кромешную,
В ночь безлюдную отпусти.
Как легко говорил о Сократе я,
Унижая его детей!..
Посмотри на мое распятие –
Не стоять ему сорок дней.
Оказалось, что мера высшая –
Праздник площади и огня;
И душа моя – чернокнижник;
И погибнуть может она.
Словно ирисы ненормальные,
Недотрожные, как хрусталь,
Спеленала меня изначальная,
Запредельная киноварь.
Подвела духота телесная
Под веселый цепной кистень,
Где нисанова тьма
Невоскресная
Подменили воскресный день.
И взметён в небеса бесполые
Мусор пляжного конфетти!
И распяты нудистки голые.
И распятья у них на груди.
7
Чайка летит над водой и в воде.
Господи, где Ты?!
Или – нигде?...
Ночь украинская стелит постель
Черному морю...
Прощай Коктебель.