Он был ее началом всех начал,
Но много лет уже не замечал
Какую она сделала прическу.
И было его взгляду все одно-
Надень она шикарное манто,
Или халат фланелевый с начесом.
Они прожили вместе триста лет.
Она, как старый шерстяной жакет,
Была ему удобна. Если прежде,
Любуясь, взгляд не мог он отвести,
Теперь все чаще (Господи, прости!),
Посматривал на новую одежду.
Она его любила, и о том,
Что он давно ей не дарил цветов,
Грустила не особо (Больно надо!)
Ее любовь была слепа, пока
На лацкане замытом пиджака
Не обнаружила следы помады.
Поговорив начистоту, ушла
Под утро, выбросив попутно хлам
Из свадебных поблекших фотографий
И прочих прежде важных мелочей.
А он, уже свободный и ничей,
Отправленный (скажу прилично) на фиг,
В пустой квартире быстро заскучал,
И осознал, что потерял причал,
Курсируя, зачем не зная, между
Обманчиво прекрасных островов.
И, оказавшись вовсе не готов
Менять жакет на новую одежду,
Пытался много раз ее вернуть…
Она лишь удивлялась (Ну и ну!)
На пышные ненужные букеты.
Но все же не смогла его простить,
Сказав, что им теперь не по пути,
И чувств, что были прежде, больше нету,
Но из окна смотрела вслед тайком...
«Мам, помирись со старым дураком-
Шепнула дочь на ухо- мочи нету
Смотреть, как слезы льешь ты по ночам…»,
В ответ услышав - «Только не сейчас…
Пусть привыкает к жизни без жакета.»