Я родилась 18 августа 1957 года в селе Дубовое, Тячевского района,
Закарпатской области. Мой отец - Фотан Николай, уроженец Закарпатья, русин, а
мать - Штерцел Мария - Закарпатская немка. Они познакомились в её родном селе.
Он сам родом из села Рокосово, что тоже в Закарпатье, а в Дубовом жил и работал.
Мать в то время была уже разведённой с маленькой девочкой на руках.
Разведённая с ребёнком на руках, благодаря бабушке. Деяк Петер был на много
лет старше матери и работал в сельском магазине. А мать моей матери, бабушка
Елизавета решила выдать свою красавицу - дочь за него, считая Петера довольно
состоятельным, тем самым желая ей "счастья". Так в 1953 году моя мать стала
Деяк Мария. Но никакого "счастья", кроме рождения дочери Юлианы, у них к
сожалению не получилось. В магазине нашли недостачу и вскоре он угодил в тюрьму.
Мать сразу подала на развод. Я не знаю, сколько он отсидел в заключении, но
знаю, что на дочь она получала алименты. Так мать, будучи разведённой и в прямом
смысле свободной и очень красивой женщиной, познакомилась с моим будущим отцом.
Но семьи так и не создали. Причина была в Николае. Когда мать сказала ему о
своей беременности, он поспешно покинул деревню и уехал в Сибирь, на заработки.
Можно себе только представить её отчаянье. Она стала нервной, часто кричала и
поднимала руку на сестру. А тут ещё и я соизволила явиться на свет. Она напишет
письмо Николаю и сообщит о моём рождении. Но он ей ответит, что у него дочери
нет. Эту историю я узнаю в тридцать лет от законной жены Николая, Магдалины,
которая читала и письмо Маришки, как называли мою мать, и ответ её мужа.
Но вернёмся к событиям того времени. Да и бабушка была себе хороша. Она
ударила меня по затылку, да так, чтобы я сразу вернулась туда, откуда так
опрометчиво решила воплотиться. А с матерю ждали последствий. Об этом они позже
признаются и поймут почему случилось с ними то, что случилось. А случилось вот
что. В 1958 году вся наша фамилия подаёт документы на выезд в Германию. Хотя с
Германии они приехали в 1944 году, под конец Второй мировой войны по желанию
бабушки. Мать Мария вспоминала эту историю с грустью. Она говорила, что отец
Йоганн не хотел ехать. Там оставались его родители в просторном двухэтажном
доме. На телегу высадили всех детей и ехали примерно одну неделю, пока добрались
до Закарпатья в село Дубовое и поселились в маленьком домике с одной комнатой и
кухней. И тот и этот дом были из дерева, только разница была в размерах.
Родители дедушки Йоганна после отъезда детей и внуков от горя вскоре
скончались. Да и дедушка после переезда в Закарпатье, будучи ещё молодым, прожил
несколько лет и умер. В Дубовом находится его могила, а бабушка умерла позже в
Германии и соответственно её могилка тут. Люди и судьбы.
Но вернёмся в 1948 год. Так и осталась бабушка одна з семью детьми
разного возраста от 7 до 16 лет. Ещё интересно, что бабушка Елизавета Штерцел
и дедушка Йоганн Килиман венчались в церкви, но не были расписаны в загсе.
Рождались дети, и их всех записали на фамилию бабушки. Только будучи взрослыми
на Украине Петер, Йоганн, Маргарита и Елизавета примут фамилию отца. Но это
случится позже. А моя мать так и останется Штерцел до конца своих дней.
Но вернёмся к подготовке документов на выезд. Семья большая. Бабушка, семеро
детей и внуки: Йозеф, Йоганн, Петер, Эмма с 2 детьми без мужа, Мария с 2 детьми
без мужа, Маргарита и Елизавета. Подали документы в Москву, но приходит отказ.
Причина:" Вы забыли одного ребёнка". Как вы уже догадались, это была я. Я просто
не успела или совсем не собиралась умирать. Видимо удар был не смертельным.
В моём Свидетельстве о рождении запишут Деяк Мария Петровна. Согласен ли был
Деяк Петер стать моим отцом или нет?! Вряд ли?! Его никто не спрашивал. Его
фамилию мне присвоили, но алиментов всё равно не получали и cоответственно и
своё согласие на мой выезд не подписал, как Юлиане. Я для него была просто
никто. Вот самое простое объяснение всему случившемуся.
Поэтому, когда Йозеф Килиман, мамин кузен обратился с просьбой меня
адаптировать, сразу получил положительный ответ. И настало то долгожданное
воскресенье, когда за мной приехали и наконец освободили мою мать от меня.
Но в этом роду всё таки были двое, родной брат матери, двадцати летний Петер,
который для меня сделал колыбельку и мой одногодок, кузен Саша, сын родного
брата матери Йозефа, которые меня приняли и любили всю жизнь. И я отвечала им
тем же. Саша