Дедушке
Малаховцу С. М.
Выл февраль протяжно и напевно –
Поднималась вьюга, а вдогонку
В Вороново, в русскую деревню,
Вороном летела похоронка.
Прорывалась, не жалея силы,
Сквозь поля горящие, лихие,
Покружив над домом, опустилась
Прямо в руки матери Марии.
Расплылись безжалостные строки,
Прожигая сердце болью острой.
На войне артиллеристы – боги,
Только и богам в бою непросто.
Не сберёг бойца нательный крестик,
Что надела мать ему на шею.
Плакала деревня с ветром вместе
Улицей единственной своею.
Мчались за неделями недели,
Затихали огненные залпы…
А когда салюты отгремели,
Силуэт высокий показался
Прямо за околицею. Громко
Разнесли пернатые трещотки
Вести, что идёт домой с котомкой
Человек знакомою походкой.
Вышла мать за дверь и задрожала,
Словно добрый сон висков коснулся –
Детвора к её крыльцу бежала
И кричала, что Степан вернулся.
Жив. Контужен. Стены медсанбата,
Госпиталь – и вновь передовая.
Канули те годы без возврата…
Я держу в руках портрет солдата,
Что в победно-горьком сорок пятом
Шёл по обездоленному краю.