В нашем Харпе всё достойно,
ФСИН свой есть и людоед.
Всё десятки лет застойно,
Улучшений просто нет.
Только сняли держимордов,
Что на входе стерегли.
Комитетчики, тот Мордор,
Ворон-глаз всея Земли.
Был Черных их управитель,
Нас домой он не пускал.
На работе, тут смотритель,
Интурист, гостей был вал.
Из концлагеря в концлагерь,
Там Конторские, тут свой.
Всё прилично на бумаге,
Из тюрьмы- в тюрьму, домой.
А его хотели камнем
Угостить да по башке,
Чтобы церберов тех сраных
Было меньше на земле.
В "Ялте" падать от работы,
Да ещё весь век грызня.
Койко-место было просто,
Тут каморка у меня.
В тридцать семь, шли с аусвайсом,
Пропуск в номер: Хенде хох!
Руки вверх! Не заикайся...
После Валька, Эльза Кох.
Рабино тряс ту общагу,
Своровал и в Тель-Авив.
И Варрава и Ашихман,
И Наумкин-весь курсив.
Всем набить свои карманы,
Югославская страда.
Карло их Шевченко главный,
Драган строил дом- беда.
Братцо- братья югославы:
Зоран, Милан, Иван, Зуко,
Бера и Сильвано славный,
А теперь от них ни звука.
Скольких их война сгубила,
Помним, помним их развал.
А потом Тургай и турки,
Но недолгим был их бал.
Обманули наши боссы
И остался долгострой.
Сколько было тех вопросов,
Но Осинский стороной.
Наш директор не ответил
Никогда и ни за что.
Чёрной меткой путь отметил,
Преступлений, как в кино...
...Нас глушили чем попало-
Стужа зимняя, пурга.
От КАПО нам перепало,
Злей своих ведь нет врага!
Подлизалась к депутату
И давай щемить народ.
Вот её б хватить ухватом,
Щука, рядом обормот.
Зло живёт, добро повымрет,
От садистов спасу нет.
Город-"ласковое " имя,
Знаем Харпа мы секрет.