Я плохой: и отец, и любовник,
Но вернусь, и идя наугад,
У окна обнаружу шиповник,
Преграждавший проход в палисад.
Мои взгляды проворны и метки,
Раскрывают цветущий бутон,
А когтистые жесткие ветки,
Назидают учтивый поклон.
В их объятий садистском заглоте,
Рвусь из силы почти не дыша,
И течет отделившись от плоти,
В свет оконный нагая душа.
Но живущие в мире жестоки,
Им порой до себя все равно.
Посмотрел мой малыш одинокий,
Замечтавшись в ночное окно.
А за ним, мир угрюмых пороков,
Грезят мальчику терни в венке,
Тайный взгляд обречённых пророков,
Со свинцовой слезой на щеке.
А потом, позабыв кто ровесник,
Он живет подготовив ответ,
Ожидая, что вещий кудесник,
Возвратит ему то, чего нет.
Я бы впился в ладошку из шелка,
Серым хищником, сказочных пьес,
Прогони одинокого волка,
Как и следует, в сумрачный лес.
Пусть он воет всем сердцем без звука:
Непрощенный и проклятый зверь,
Пусть ему будет вечной наука,
Уходить в незакрытую дверь.