Сюжет навеяло, прошёлся по руинам,
Взвалив на горб семейный самовар,
Почудилась нелепая картина,
Горы останков, тощий кулинар.
Ободран бок, ползут кишки по миру,
Забрызган кровью старый тепловоз,
В котле кипит огромная секира,
Лица кумиров наглые без слёз.
Готовит повар пир иль панихиду,
Пересмотревши духа гардероб,
Над мёртвыми застывшая планида,
Как шкаф ореховый дешёвый гроб.
Из трупов варит супик, чорбу века,
Растёрзан сам, с пробитой головой,
Сюжет навеяло, искал я Человека,
Последний сумасшедший под луной.
Огонь мерцал нарядами как девка,
Пар озирался точно арестант,
Суп из погибших, гадкая издевка,
У кулинара хворого талант.
Кто будет есть похлёбку, злой свекольник,
Свободный духом серый обелиск...
В котле вскипает чёрный треугольник,
Пестреет красным сокрушённый диск.
Ободран бок, ползут кишки по свету,
Осунулся на землю кулинар,
В котёл несется дикая комета,
Конец всего, сверкающий пожар...
Не дожидаясь вещего Ответа,
Бог лепит новый из погибших Шар,
Добавив каплю благостного Света
В давно протухший жизненный отвар.
Садятся души строго на диету,
Ведь в суп упал Христовый Сын Икар.