Насквозь вижу мать, как рентген или датчик!
Я слышу арго и дворовый жаргон.
Как будто уже многоопытный мальчик,
который устал, не минув Рубикон.
Уверенность в грешности крупной планеты
и в том, что повсюду там дизельный пар,
и в том, что овал мой особого цвета
не впишется в серо-лазоревый шар.
Предчувствия дикостей и безобразий,
глумлений над светом, добром и умом,
того, что нет всезащищающей мази;
что с первой любовью не будем вдвоём.
Я знаю про храп еженощный и вралей
и то, что там каждый почти не в себе;
чтоб жить при деньгах, нужно только быть кралей,
ну или родиться в богатой семье.
Предвижу я ежевечернюю скуку
и веры в несуществовавших богов,
и бред ежедневный, военные муки
и споры по поводу слова "любовь".
За плёнкою малотиражное счастье.
За выпуклой кнопкой пупка дурнота.
За мягкой и нежной плацентой ненастья.
За матерью бренность и нечистота.
Не хочется брать эту гадость на пробу.
Беременная, как больной конвоир.
Я перевернулся в чуть тёплой утробе,
так, чтоб не рождаться в калечащий мир.