Молодость, пустые дни, золото и тлен в просвечивающих кружевах. Всё бы ничего, да только для меня, полоумного, а люди, люди заняты жизнью. Мечты, значки, приколотые к звучащему пространству, облитая краской лесов даль, огнемет над водою. Где же ты, моя сила, и нет мне покоя, закопайте меня в покой, если нет сочетания жизни. Да прокляты будут химеры мира и разума. Все прошитые звёздами выси падут обещанным щебнем, как шатры на ветру.
Мне дышали в глаза ваши губы былинного доха; стопы стихов, изьедаемые экземой времени - где лядви, перси и ланиты?
Приходит осень - дон Кихот, смешно и жалко. Псы лают у ворот, не войте над душой, короли и рваные нищие, я не стою подарков и грез, я бессилен один против всех, воин в поле зрения, дело, выносимое вон на штыках ротозеев. Я упал, сбитый лапой судьбы, герой душевного региона, ослепший от света, я давно забился в угол, разбавляю время самогоном, и вся моя жизнь - ложь и общее место. Что за безрадостный дар срывать покровы, а не аплодисменты, раны, слишком ранние для меня. Горести, кости лежат предо мной, огорошенное поле в дожде.
Прощайте ж, рощи и щиты богов, умолкли горлицы, все птицы отлетели. Прозрачными пальцами ветер касается воды, и легкая рябь переливается под деревьями, сидит она и видит пепел в воде, помнит юношу в чистой, как дождь, одежде, плачет, ждёт.