Мне приснились Евангелия...
Канонические...
Четыре...
Не пьяный и неприкаянный,
В продуваемой ветром бетонной квартире,
Этой ночью едва ли я
Стал причастнее Богу,
Но все же...
Канонические Евангелия...
Это больше, чем глиняный обжиг.
Если сны это – память,
Я сумею припомнить,
Кто касался перстами
Перед тем как напомнить;
Как слова, холодея,
Трепетали у горна;
И какую затею
Опеленила форма.
Я не праведник.
И прошу о спасении тоже.
Но я смею любить
И сроднился с неправедной тайной.
Может быть, этой ночью,
Не знаю, но очень похоже, –
Он смотрел на меня.
Такое не бывает случайно...
Может быть, этой ночью
Мне дано было
Видеть и слышать
По-другому, не так, как с усердием я обучался
Чтобы стали листвою осыпанной
Пестрые крыши,
Под которыми жил
И в которые верить пытался.
Чтобы розовым хрипом
Оторвалось живое,
Отвлекаясь на рифму
Перехода в иное,
И на плаху кровати,
Милосерднее гнева,
Молоко благодати
Опрокинулось с неба!...
Я проснулся,
Но тысячу лет не хотел возвращаться.
Я забыл – не умею сказать, как возможно такое;
Евангелия и евангелисты...
Говорят, по утрам нужно, в зеркало глядя,
Себе улыбаться,
Чтобы дольше побыть
В этом мире отчётливых истин.