Выходишь в мир, собой переболев
до пустоты прозрачной оболочки,
вдыхаешь – и внутри всё только март.
Не путаница позапрошлых лет,
не/прожитого вздор и многоточки,
а будущего зыбкий вертоград.
Он всё ещё беспамятен и льдист.
Безжизненно по небу шарят ветки,
и небо осыпается с краёв.
Но в нём уже посеян птичий свист,
и тишина гудит не стылым ветром,
не эхом несмолкающих боёв,
а соком – слышишь? – в спутанных корнях
малинника, травы и рыжих сосен.
И солнца свет ещё не медоносен,
но ловит на янтарь холодных блёсен
весну, тепло, надежду и меня.