Не только небо яркое – апрель.
Трава и лист пожухлые на даче
как старческая грязная постель,
а груды сгнивших яблок не иначе
как плоть того, кто спал на ней в метель.
Болячки, шрамы, оспины, морщины,
седины, вены, старческие пятна –
о, забери хоть что-нибудь обратно!
Нет, всё моё: замшелые куртины
воспоминаний, в книжке записной
сюжетов ветви и коллизий сучья,
а строчек стихотворных – кучи, кучи!..
Горело б хорошо, наверно. Лучше,
чем ворох веток с жухлою листвой.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Не только небо яркое – апрель,
не только мясо нежное – форель.
Не просто неудача – сесть на мель.
Непросто, прямо скажем, влезть на ель.
Спалось бы на постельке чистой лучше,
чем на листве, на ветках и на сучьях.
Нет! И соломки ведь никто не подстелил,
чтоб мягко падалось тому, кто стих творил.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Дымок черёмух вьётся над садами,
толстенный шмель торжественно гудит…
Душа сегодня – пашня под парами
(и стих, надеюсь, это подтвердит).
В ней ничего: ни капли сожаленья,
ни мысли впрок, ни тени прошлых лет,
в ней только настоящее мгновенье
и больше ничего как будто нет.
Лишь ящерка, мелькнувшая на камне,
лишь бабочка распахнутой красой…
Откуда я, не помню, и куда мне…
Мне хорошо, небрежной и босой.
Забыла всё, что мучило, болело…
Гудит мой шмель, и солнышко пригрело.