Без устали стрекочут провода,
в которых и слова, и мысли мчатся,
и снег идёт белее, чем всегда,
ложась на лоб седого домочадца -
ревнителя квадратного двора,
привычного к ночам бессонным, длинным.
Но завтра будет лучше чем вчера,
ведь клин возможно вышибить лишь клином.
Послушай, домочадец дворовой,
как быстро в проводах уходит слово
со стрёкотом, и это не впервой,
без умысла что доброго, что злого.
А снега нет который век подряд,
он просто снится, грезится и мнится,
и люди понапрасну говорят,
что двор тебе не крепость, а темница.
Уже и март, какой там снег, очнись!
И двор другой, и жизнь, и речь другая,
и голуби, садятся на карниз,
твои слова и хлеб не отвергая.
Они другие, хлеб другой, и ты,
усвоивший манеры домоседа,
осколок человечьей суеты,
не ври себе - я в прошлое уеду,
уйду по этим нервным проводам,
как слово, мысль, бессонница ночная.
Я слышу, только виду не подам,
бессмысленные споры начиная,
как будто бородатый анекдот,
невкусный, пережёванный когда-то.
Пора понять - никто тебя не ждёт,
и ты всего лишь памятная дата,
отметка на страницах февралей,
оставленная случаем отчасти...
Приходит март, становится теплей,
и в прошлое не скучно возвращаться.