Здесь был Ревком, потом сберкасса,
Прокуратура, класс, гараж,
Жестокосердие парнаса,
Дом генерала как мираж.
Капель оплачет снег-потерю,
В конюшне нищий пёс вздохнёт,
Был особняк, Попову верю,
Там тень жены его живёт...
Как в развращённом, смертном танце
Паркетный гнётся, старый пол,
Весна с клиническим румянцем
Несёт главу Зимы на стол.
Здесь был Ревком, Россию били,
Войной Гражданской по спине,
Кому-то пауперы служили,
Распяв на ветках голубей.
В епитрахиль, в чужую ризу
Рядили крошечных ребят,
Ходили детки по карнизу,
Стрелял в мальцов чужой отряд.
На панорамных окнах тряпки,
Горит, искрится флигелёк,
Схвативши Русь свою в охапку
Бежит по лужам паренёк.
Знать до сих пор никто не знает,
Что был Ижевский Спас во тьме,
Свободен тот, кто сам взлетает
С тюрьмой на призрачной Тюрьме.
Пусть дождь идёт, мертвецки бледный,
Знать дочитал до точки Русь,
Но точек нет, Простор победный
Полукрестами вяжет грусть...
Вернусь в тот дом, оплачу ближних,
Свет погребальных, тихих лиц,
Хоругви сжав стоит Всевышний
На драпе сером из глазниц.
Кто верит в Русь, в святую пищу,
Сумеет глады пережить...