Трогал воду,
попутно касаясь всех мёртвых камней,
что она обволакивала змеиной усмешкой
когда-либо - их большое усердие,
желание всегда быть собой не имели
значения, если их вымывало из почвы,
как и ничего не менялось,
если у них выходило остаться в земле
по-прежнему вдавленными; мою кисть
она, правда, склеила - руку
по локоть, ведь я - человек-песок,
словно ветра заклятье раздробленный
и повсеместный: вода
вмиг наполнила твёрдостью пальцы,
и я смог взять палку, и я смог чертить,
я не знаю, может быть, в области
грудной клетки, может быть, ниже,
но я видел, что я пишу - эти буквы
они были моими, на мне, и я чувствовал,
что я временно сам стал ветром.