Траншея, бруствер, осторожный шаг.
- Привет, братишки! Ротация!
Разбитая стена, часть кровли, русский флаг
трепещет. Демонстрация.
- Пригнись, дружище, если хочешь жить,
кури в рукав. Тут дронов — тучи.
Зевнёшь чуть шире, начнут валить
кассетными при случае.
- Да, знаю, знаю, не впервой.
Не в Каннах мы и не в Париже...
Давай на базу, раз живой
пока затишье.
Восток алел над облачном панно.
С той стороны подсвечивал высоты.
- Сейчас начнётся старое кино, -
сказал сердито ротный.
Разрывы за спиной. Осколки свой вокал
исполнили, как водится, сердечно.
Ночь прятала шакалий свой оскал
в рассвете скоротечном...
Застрекотал кузнечик.
- «ДП» или «Максим», - сказал, чуть слышно, кто-то. -
Давай на спор, на пару сигарет.
Я вытащил свои. - Там танк, из пулемёта
палят придурки в белый свет.
Над ухом задышали: - По-новой вставил ленту.
Ударят миномёты, нам будет не смешно.
Я вспомнил в ту минуту забытые фрагменты,
которые когда-то давно смотрел в кино.
Из школ на улицу выбрасывали парты,
горели крыши хат, поля, стога, кусты.
Зловеще выделялись на Тиграх, Леопардах
двойные чёрно-белые кресты.
Свой видел фильм через прицел о той войне.
Сидел там в чёрном парень на башенной броне.
Прищур танкиста узкий, как бритвенный порез.
Над краем чёрной каски был белый знак СС.
Я жал на спуск. Пошёл вдаль почтальон.
Он нёс повестку близкой смерти.
В затвор скользнул ещё один патрон
с письмом без прав на милосердие.
Кино кончалось, горела смрадно пашня.
Вертушки танкам шли наперерез.
Валялась на земле с крестом немецким башня,
и каска с белым символом СС.
Из блокнота Донбасс