Так ли было, иль не было это;
может сон... Я как щас ево помню:
Бабу я, почитай, с того свету...
А она, тля, ты знаешь, чево мне:
"Хто позволил? Мол, сволочь и гад ты!
Недоносок... Ублюдок... Скотина!
Нафига ты меня, нафига ты
на перрон из-под поезда вынул?
Мол, тупей не встречала баранов;
или воображаешь, мне лестно?
Идиот, я Каренина Анна -
не дурнушка из ваших из местных!"
Во, я влип! Мне б другая осанну...
М-да, таких обходить за версту б, но...
Издевалася, што ль, ента Анна:
Льва Толстого не знать, мол, преступно.
Слышь, мочою пропахшие шпалы
ей милее дворцовых паркетов...
Довели-и, знать, бабёнку, шакалы -
ни на шаг ей нельзя от сюжету!
Затвердила: не щас, так весною,
или первою зимней порошей,
в полдень ясный, порою ночною
не под поезд - с акации брошусь...
Стих за лесом курьерского клёкот,
солнце, словно яичко из стружек
кто-то выкатил...
"Эй, недалёкий,
что ж ты с классикой нашей не дружишь!
Может хочешь услышать "спасибо",
иль заметочкой в жёлтенькой прессе,
орденок за спасение, либо...
Уходи! Ты мне неинтересен."
Не уйду, говорю, лутше здесь я...
И ваще, прекратим ентот митинг.
Можа я к тибе из поднебесья -
воплотившийся ангел-хранитель...
...по путям, как по Жёлтому Нилу
табуны кровожадных пираний...
"Топай, топай отседова, милай,
я в твоей не нуждаюсь охране."
Вижу: Анька молитвенно лапки...
(Ох, работка досталась мне нынче!)
Прыг! Ну, я её, дуру, в охапку
и наверх, тойсь, опять на перрончик.
А она: "Чё ты делаешь, Колл-я!"
А потом и по батьке: "Иввва-а-аныч!
Ты зачем меня на антресоли,
охренел! - третий раз уже за ночь!"