Пальцы мёрзли, тяжелели,
Перехватывались руки,
По нетронутой постели
Погулявшей ночью вьюги,
Восемь вёрст несли к могиле
Гроб с покойником от церкви,
Всей Москвою хоронили,
Сапогами вязнув в снеге.
Разношёрстностью сословий
И обилием регалий
Объясняется, что горем
Было с Гоголем прощанье.
Ведь процессия вмещала
Люд крестьянский и господ их,
Слуг, студентов, генералов,
Литераторов, торговых,
Промысловых и служивых,
Местных, пришлых и приезжих,
Суетившихся и чинных,
Неучёных и умнейших.
Кто-то крикнул из прохожих:
— А кого это хоронят?
— Генерала!
— Да, похоже.
Глянь, народу! Значит, горе.
Рыхлый снег рождал подошвы,
Превращавшиеся в тропы...
Чернозём застыл в пригоршнях,
Чтоб лететь на крышку гроба...
Холмик сделали. Сравняли.
Отзвучали плач и речи.
Оплавлял за Николая
Монастырь Данилов свечи.