То чувство темное внутри,
Когда нет места для любви,
Когда вокруг лишь солнца культ,
В нем каждый вскрикнет: "Deus vult!"
Когда сапфитов блеск разит,
Ползешь к свече, как сквозь гранит,
Огонь, ожог, Фемиды плач,
Усердно трудится палач.
Воздвигну памятник печали,
Но не из злата, серебра иль стали,
Соединив обиду, грусть и злобу,
Я получу противную породу.
Тот частый сорт бессилия и страха,
Что испытала мученица плаха,
Что много лет о помощи стонала,
Но не смогла предотвратить финала.
Из рук прольются тысячи рубинов,
Жизнь прокручу, как ленты кинофильмов.
А он стоял, стоит, стоять так будет вечно,
Как пики грешный наконечник.
Заснула чернь, но не надолго,
Как знамя половецких воинов,
Мольбы, молитвы не помогут,
Но все равно взывают к Богу.
И захлебнутся ненавистью с кровью,
Кто встретил беса хлебом с солью,
Все, кто давно забыл себя,
В чьем доме строится тюрьма.
И рвутся тысячи страниц,
На волю, будто стая птиц.
Атланты спины гнут в веках,
Мечтая превратиться в прах.
Послушайте, коль звёзды жгут,
На шее их, быть может, жгут?
Горят, всё жертвуя собой,
Звезда, последний мой герой.
Наступит день, когда ты все же,
Избавишься от рабской ноши.
Светить ты будешь добровольно,
Коль не ответишь пыткам болью.
И сгинул люд, весь род земной,
С планеты с огненной корой.
Хоть предвещали тот исход,
Но здесь никто уж не поет.
А памятник стоит, не тронут,
И посвящен не легиону,
И не царю, и не поэту,
А лишь простому человеку,
Что жил в мечтах, и в них же умер,
Для многих был скорей безумен,
Но жил, любил, скорбил, мечтал,
Не наступил его финал.
Стоит тот памятник бессмертный,
Украшен яркой адской лентой.
И он стоит, стоять так будет вечно,
Как пики грешный наконечник.