Говорила бабка: Бог видит шельму
Или бесову дочь: с детства метит шрамом! –
Сняв с себя, повесила крест на шею...
Я, как раньше она, собираю травы.
Что-то я засушу и зашью в подушку,
Что-то я заварю тебе с крепким чаем.
В полнолуние превозмоги удушье,
Приходи, ты же слышишь, как я скучаю.
И потрогай над бровью маленький шрамик.
Это в детстве случилось мне лоб разбить,
Привели домой с кровавою раной.
Бог пометил сразу, чтоб не забыть.
На столбе закрученная оплётка,
Толстый провод с отогнутым острым краем...
Бабка плакала, промывая водкой.
Я орала. С тех пор я так и играю.
Ты мне шепчешь много речей прекрасных,
Так, что в сердце кровавая рана щиплет.
Ты же помнишь, боги метят опасных.
И тебя отметили, мой защитник.
Терпко пахнет полынь, наступает вечер.
Ты, как кистью, рисуешь на мне губами.
Нас друг другу сулили ещё до встречи,
А потом свели и стукнули лбами.
Нам теперь уже никуда не деться,
Даже если б хотели уйти по краю.
У меня в руке горит твоё сердце,
И болит над бровью маленький шрамик.