«Турецкий царь чужд, басурманский...»
О короле Богдан молчал.
«Хан крымский — отпрыск мусульманский,
Иной религии причал».
Об утеснении жестоком
Хмельницкий с жаром говорил.
Откуда? С польского истока.
Он перлы редкие дарил.
Припомнил горькие уроки,
Поляков гнёт да беспредел,
Их полномочия широки,
Пусть ныне будут не у дел:
«О тяжести бед всем известно,
Не стоит воздух сотрясать!
Зовёт нас русский царь? Прелестно!
Отечество нам с ним спасать!
Пристанище навек, надёжно,
Единоверцы, братья мы!
С царём спокойно, не тревожно,
Включите трезвые умы!»
Красноречивым слыл Хмельницкий,
Умел, бесспорно, убеждать.
Рассудком крепок был мужицким,
Привык любого побеждать.
В ответ казаки закричали:
«Даёшь восточного царя!
Пусть правит нами без печали,
Мир краю нашему даря!»
Вердикт Бутурлину объявлен:
Согласны под царём все быть.
Казаками завет составлен:
«Вовек потомкам не забыть!»
Конечно, были те, кто против,
Народ однако ликовал.
Переяслав, Москва, зов плоти,
Хмельницкий верою сковал.
Народ был «ЗА!» — Разумный выбор,
К полякам ненависть цвела.
История склонилась, ибо
Она к Руси людей вела.