Фрагмент романа «Купеческая вдова»
(предыдущая глава из романа «Вдова»
http://stihi.ru/2024/03/06/5240
«22. Наполеон Бонапарт в 1812 году»)
«Не упускай зря, унтер, шанса
Явить отвагу по уму.
От риска нам не удержаться.
Мы – арьергард, а потому
Дозор, разведка – повседневность.
Я отличился? Зависть, ревность
В хорошем виде бреда тут
Тебе покоя не дадут,
Пока меня не переплюнешь
И подвиг сам не совершишь.
Но дело общее и шиш
Не покажу тебе я, вьюнош.
А струсишь – пистолет к виску», –
Поведал Ржевский новичку.
. . .
Врага ждёт катастрофа? Трудно,
Но подтолкнуть процесс извне
Марс вправе с помощью Сатурна,
Летя с Землёй в одном звене –
Достойно грома, не ноктюрна…
Что априори повар дурно
Кормил героя на войне,
Никто не ловлен на вранье.
Фигура Ржевского фактурна.
Жизнь ярче с поваром вдвойне.
Слегка польстила на войне
Гусару Ржевскому Фортуна.
В боях поручик возмужал,
Корнету юному внушал:
«Не зря на смерть идти – вот метод
Укора робкому в боях
За отчий дом. Люби дом этот –
В Москве он или же в горах.
Такое от Багратиона
Приму для чести без урона
Я навсегда. Пока есть бой,
То и бессмертны мы с тобой.
В упор, со смертишкой в обнимку,
Врага к себе я подпущу…
И разве что ему прощу?!
О том молюсь. Не анонимку
Господь Бог слышит от меня,
За рвенье душу не виня.
Мы все пред Евой и Адамом
Равны, но… нас идут карать.
Враги кичатся: нас орда, мол.
А мы орде в ответ: нас – рать!
Не запугаете, вампиры!
И вам, пришельцы-живопыры
И псы-грабители, наш гнев
Покажет, кто хорёк, кто лев!
Должны стремительнее молний
Рубить их наши сабли впрок –
Нигде гусарам не в упрёк.
В бою не надо церемоний.
Враг в землях наших так жесток,
Что злее зверя! Всем – свой срок…
Завоеватели во славу
Наполеону – саранча!
Нам, истребляя всю ораву,
Не всякий раз бить сгоряча.
Засады, хитрые уловки –
Всё в рамках нашей подготовки.
На кровь и тяготы – свой взор,
Ведь поражения позор
Мы не допустим – это свято!
Призывы… ведь я воин сам…
В защиту Родины – бальзам!
Честь – на алтарь! А уж слова-то
Под стать молитве подберём.
Всей саранче готов приём».
* * *
Поручик Ржевский, чарку предвкушая,
В которую налита не вода,
Воскликнул: «Ширь задачи пребольшая
И нами в ширь распахнуты врата.
Едины мы, друзья, подъёмом духа.
В тылу болтаться – что за сраматуха!
Того никто не выдержит из нас,
Чтоб трусостью дух полнить про запас!
Что, коли спросим воина Отчизны,
Даёт его душе всерьёз война?
Смерть издали и рядышком вольна
Забрать из нас любого, но и жизни
Насыщенной хлебнули мы сполна!
Вне подвига душа бойца больна»!
На стол за неимением фужеров
Ряд кружек выставлялся для вина.
За сбор гусарских младших офицеров
К вечернему столу (чтоб пить до дна)
Сам Ржевский отвечал на пике дара
Застольного: спиртное, тост, гитара –
Вот спутники его по вечерам,
Когда смолкал убойный тарарам,
И полк на отдых шёл из арьергарда.
Всё меньше офицеров за столом
При этом собирались в удалом
Составе вне подружек и бильярда.
Поручик как не самый молодой
В своём кругу был ценным тамадой.
Гусарские душевные застолья,
Отчасти подогретые вином,
Помножим на словесное раздолье
И песни под гитару перед сном.
Но короток был сон – заря с побудкой
На службу вдохновляла. Бука-букой,
Поручик Ржевский клал в бадью с водой
Башку, чтоб выплыть с речью заводной:
– Следил за мною генерал-аншеф, с кем
В муштровке я бы мог убиться зря.
За веру, за Отечество, царя
И собственную честь погибну Ржевским,
Но враг не обойдёт меня живым:
У врат Москвы я встану часовым!
Отвадим мы врага, держа предместье
Смоленское, где каждый – брату брат.
Иду, друзья, на подвиг с вами вместе.
Пускай в кошмаре бьётся Бонапарт!
Озвучу тост, что рьян в любом безумце.
Отпрянет Смерть, хвост мокрый, то бишь куцый,
Пред русским откровенно подожмёт,
Но жизнь врага утащит: я – не жмот! –
Воскликнул яро Ржевский, и гусары
С улыбками ответили: – Ура!
Врага нежданно, в гости ли, с утра
Возьмём на сабли! Смерть с разбегу чары
И нам предъявит – нам не привыкать…
Враг ночью вправе, если жив, икать…
. . .
Враг стоек вопреки всем пересудам.
Застать не удалось его врасплох,
Но Ржевский верил в доблесть вкупе с чудом:
«М-да, корпус Богарне весьма неплох.
Каре не прошибёшь с наскоку удом.
Скачи, Гром, ты в бессмертие укутан!
Нас Бог не выдаст, а свинья не съест!
Там не каре. Куриный лишь насест!
И мы с тобой пробьём его, я верю!
Каким-то итальяшкам супротив
Нас разве можно выстоять?! Смерть – миф!
Удача наша нам послужит дверью»!
Гусар коня не шпорил – Гром вперёд
Рванулся… Где война, там – мир сирот.
Лихой гусар плевал на смерть, а в драке
Нещадно разгонял дух на подъём.
Поручик Ржевский яростно в атаке
Мог быть до безрассудства доведён.
Смерть ближе в рукопашном кавардаке,
Где твой клинок раздал врагу подарки…
Гусар, вертясь во вражеском каре,
В отчаянном бою чуть не сгорел:
Копытами коня, да и при сабле,
Поручик Ржевский, вырвавшись вперёд,
Обманывая Смерть как сумасброд,
Пробил себе дорогу и ни капли
Своей гусарской крови не пролил:
«Эй, неаполитанцы! Короли
У вас – авантюристы и не жаль им
Скорей похоронить своих солдат.
Могильщикам мы вашим не мешаем.
Наоборот. Крошу вас на салат…»
И тут гусар прикладом по затылку
Был наземь сбит. Коварную засылку
Сюрприза от врага, вскочив с земли
И в пасть кому-то вбив команду «пли»,
Прощать не стал он, лишь рубился злее.
Лишившись многих (каждый землю грыз),
Невольно итальянцы береглись.
Но ярости плоды и в них созрели,
Ведь в их «посудной лавке» по рядам
Гусар ходил, как слон, гиппопотам!
«Держись, поручик»! – где-то в отдаленье
Товарищи пытались по пятам
Прорваться, но до белого каленья
Враги ярились: «Демон, сдайся сам»! –
И собственной уж крови не жалели.
«Со мной знакомясь, чтоб вы ошалели»! –
Воскликнул Ржевский и не без проблем
Для супостата… был захвачен в плен.
И сами от ранений полуживы,
Ближайшие гвардейцы Богарне,
Подмогу находя себе извне,
Второй раз по затылку оглушили
Отважного гусара. Кто-то смог
Всё ж выбить «демонический» клинок…
Невиданное ранее проворство
Достойно после боя всех похвал.
Про плен у итальянцев, как про остров
Удачи посреди смертельных жвал,
Среди сплошного моря оккупантов,
Не скажут, но поверим без дебатов,
Что Ржевский произвёл в бою фурор.
Сражённых им врагов ему в укор
Не выставили гневно очевидцы.
Сражаться в одиночку – мастерство,
Возможно, с Марсом некое родство.
Евгений Богарне и он же вице-
Король смешной Италии узнал
О схваченном в формате «новизна».
Гвардейцам-итальянцам было лестно
Пленить в бою гусара-храбреца…
Евгений Богарне решил: полезно
С таким и пообщаться с утреца».
– Для пленника у вас характер вздорный,
Но воин вы, поручик, прирождённый.
Гвардейцы славят вас и ваш мундир, –
Приветил корпусной их командир
Доставленного в ставку по капризу,
Но с долей уваженья, удальца. –
Вы бились в одиночку до конца,
Как бог войны, и вы достойны приза.
Я вас отправлю к отчиму. Он вас
Сам удостоит пары лестных фраз.
Завидная удача для вандала –
Пройти почётным гостем по верхам!
– Вот этого мне только не хватало, –
Задиристо ответил Ржевский-хам. –
Исход для всех вас будет одинаков.
Пусть вы – король Италии, однако
Тут вам не там, а русский наш медведь
Драл вас всегда и драть намерен впредь.
– Ваш взгляд на широту событий узкий
Нелеп, но экзотичный аромат
Забавно в общий впишется формат…
Велась беседа эта по-французски,
Но в адрес свой услышав: «Вы – примат», –
Гусар употребил ядрёный мат…
(продолжение в http://stihi.ru/2024/03/17/3620)