Виадуки, маршрутные "форды",
Водокачка под серым мостом,
Суета даёт в грешную морду
Своим пыльным, стальным сапогом.
На потом остаются все блики,
Белгородской России печаль,
Человек ставши трусом безликим
Лишь читает сквозь лень календарь.
Провожатые дни, сны-пробелы,
Зашнурован в корсет каждый миг,
Белгородская боль серо-белой
Проплывает в рыдающий хрип.
Недоступное место в душонке,
Там разграблена крепость-тоска,
Надоели маршрутные гонки,
Ближе сердцу крестов полоса.
Оскорблённая воля пригорков,
Курск да Харьков, родные края,
От великого счастья опорки,
Кус дерюги, откос-небеса.
Переломанный луч, запустенье,
Сборы кончит кривая весна,
На губах кровь как чудо-варенье,
Долго пила из вены Война.
На потом остается тишь павших,
Просвещённых, убогих цветов,
Говорят ведь, все мёртвые наши,
Будь и ты к вечной жизни готов.
На насест из домов, виадуков
Сядет курочкой честная Боль,
Белгородских святынь свято-звуки
Слишком грубо ласкают юдоль.
Об искусстве терпения Муки,
За Покой Бог посватал любовь.