Поднимайте танки!
А танков-то нет, погрязли в рутине,
И даже последний из оных сбежавших
Застрял в бессознательной пляске,
Не зная, чья правда о мире,
В цирка воротах, а впрочем,
Ему, как металла куску,
С усталости знаком - из дизеля лужей,
Не стоит бояться о большем,
Чем проиграть войну, не расчехлив своих орудий,
Как будто не танк он и вовсе,
А милая дама, что с пышною, бледною грудью,
Ни разу так, глядя в глаза, всё честно не спросит:
«Не уж то я, милый, спасаю взаправду от будней?»
Спасаешь, родимый, так принято в наших кругах -
Коль нет довольств в привычной нынче жизни,
То выручает если уж не ****ь, то страх -
Не смешивать, как с прахом прах,
Ведь в полыме лишь холод близит,
А крематорий, пусть, и льду не враг,
Но шкалят датчики и числа -
Здесь минус - крайне редкий баг.
Но разрывает вечер группа «Дайте танк (!)»,
Исходный код плюёт ошибкой,
Машина смерти падает в текстуры,
А вместе с ней лечу и я.
О, как прекрасен этот город снизу,
В такой грязи не скрыть, не смыть улыбку,
Слезая с ещё одной маленькой дуры,
Без причины истошно смеясь,
Молчу, нет сил моих здесь выдать даже жестом знак.
А быть-то здесь иначе как?
Сынок, война!
Здесь убивают даже пацифисты,
За нерпавильно брошенный фрисби,
За капельку ума,
За так.
Война!
Здесь разрывает самый мирный плоть голодным псом,
Чтобы пожрать да насытиться.
Вот же привидится -
Человек человеку, гляди, паразит,
Телом чужим подменяет свой дом
И грызёт, и снуёт по нему,
По свежепроделанным дырам,
Пока на другого не спрыгнет,
И снова вокруг только кровь,
Переверни и по новой готовь, подгорит - не вините плиту,
В кошмарном бреду заливаю глаза,
Пиво, коктейли, вискарь,
Снеки, доставка и пара сигар,
Разруха, отчаяние, гарь,
Трупы встают и идут, оглянись,
Трупы ведь трупы покуда всё помнят войну,
Ну а та в голове, та в сердце, та в лёгких и в душах,
«А люди любят!»
****ец! А люди людям -
Боксёрские груши,
Но кулаки-то целы,
Костяшки не стёрты ни разу,
Всё переходит на новую фазу,
Не скрою, мне страшно,
Эхом из детства волнуется «мы»,
Земля для людей, но людей не осталось,
Мы выросли и потеряли башню,
Наводчик контужен, Вавилон погряз в трансе,
Теперь выходит так - мы слишком разные,
Чтобы людьми называться.
И так гордимся тем, что нас под термин не загнать,
Что верно теряем рассудок,
Диоген торопился слегка,
Поиск его бы сейчас -
Он бы так охуел...
Не жизнь, а охота на уток,
Не говорить, а в манки щебетать.
Не поднимай изувеченных глаз -
Лишь радуйся тому, что цел
И не косит твой личный прицел
Среди ссадин и шрамов
В детском кружке театра и драмы,
В порнушном кружке телеграма,
В порочном кружке катедралей и храмов,
Ведь дети взаправду смеялись,
Покуда сидели за актовым залом
В коморке из песни Чижа,
Вот только пристройки не видно на чертежах,
На месте на этом воздвигнут пивняк,
Да споры решали в нём турсы и асы,
А ныне, теряя места, лишь падают стразы,
Падают головы верные с ними под шест,
Падают алые капли под крест,
Стигматы дымятся сативой под ритм,
Под ритмы грехов этой пустоши бренной.
Я факел несу, ну найдись, Человек!
Может, хотя бы, на донышке, в пенном.
Цепь ходит кругом, так чешутся звенья
Аллергией чихая на шерсть,
Но Цербер зачах и его уж отпели,
И не выл серенады Орфей,
А совсем без препятствий в Аиде,
Без прелюдий и несколько раз
Просто так отодрал Эвредику.
Так всё это мерзко и дико,
Но гложет одно -
Это мой отчий дом,
Но целится с небушка дрон,
Срываются слюни и крики,
Сливаются в жёваный ком
Вперемешку со злом
Последние чистые мысли,
Ланиты не в силах запрятать клыки,
Вот бы никто не увидел таким -
Солдат удачи в страхе собственной руки,
Что потерял в грязи свой нимб,
Солдат забытой богом войны,
Герой, скажите мне какого романа.
Допишите «хеппи энд», прошу, мы ведь так здесь устали…
И верно с детства говорили -
Что на войне и человек бывает диким,
Нет в мире ужаса страшней войны.
Вот только знал бы, мелкий и счастливый,
Что даже в комнате закатной блики
Страшнее пушки будут
Возле
Светлой
Головы.
10.03.2024