Играем Чехова. Медведь. Либретто в стихах
ПРИГЛАШАЮ РЕЖИССЕРОВ И КОМПОЗИТОРОВ К СОТРУДНИЧЕСТВУ
Либретто к одноактной пьесе А.П. Чехова было написано в 2017г., опубликовано Издательством НГПУ Новосибирск в 2019г. Либретто в стихах с включениями Чеховского авторского текста детально воспроизводит события пьесы. Адресовано для постановки в музыкальном и драматическом театре, а также для создания короткометражного художественного фильма или просто для приятного прочтения. Либретто входит в сборник Играем Чехова, опубликованный в 2022г.
Медведь
Шутка в одном действии
Мой подарочек дочкам Ксене, Маше и Даше по случаю 60-летия
Действующие лица:
Елена Ивановна Попова - вдовушка с ямочками на щеках, помещица.
Григорий Степанович Смирнов- нестарый помещик.
Лука- лакей Поповой, старик.
Глаша- горничная.
Дуня - кухарка.
Сцена 1 I
Попова и Лука
Попова в глубоком трауре со слезами на глазах вглядывается в черты навсегда ушедшего мужа на фотографии.
Звучит старинный городской романс о несчастной жизни и невозвратимой любви.
Попова напевает грустную мелодию с оригинальными словами из романса.
Лука:
Нехорошо, барышня… Губите вы себя только…
Лука напевает:
Зачем вы губите себя
Во цвете сочных лет?
Ну, что ж, вдова, то – не беда,
А вам на всё запрет.
Вы, гляньте, горнична пошла
С кухаркой по цветы,
По ягоды и по грибы,
Где пташки, соловьи.
Вы превратили дом в тюрьму,
Как в смертный монастырь.
Как вам помочь я не пойму.
Ах, не читай псалтырь.
Он не поможет, хоть убей,
И мужа не вернёт.
Нет ни врагов, нет ни друзей,
Никто к нам не зайдёт.
Вот вам лесок, а вот лужок.
Сходили б погулять.
Там птички, воздух, хорошо,
Там свежестью дышать.
Попова подхватывает песню Луки:
Ты что бормочешь, старый плут?
Уж год как я вдова.
Я в трауре, ты не забудь,
Нет жизни – умерла!
Попова плачет, суетится. Опять садится к фотографии. На столе рядом стоит настольное зеркало. Иногда заглядывает в него и ей ещё более становится себя жаль и она рыдает с новой силой. Звучит новый романс и она подхватывает его:
Он лежит в могиле.
Я – в четырёх стенах.
Уж на исходе силы,
Жизнь как в аду впотьмах.
Уж мой конец так близок,
Супруг меня зовёт.
Всё мерзко, всё постыло,
Короткий жизни срок.
(Последние две строчки можно повторить)
Лука: Ну, вот…
Звучит вступление к музыкальным куплетам:
И не слушал бы я, право,
Померли – так померли.
Божья воля, вечна слава
Николай Михалычи. (Крестится.)
Там на небе всё спокойно:
Вот вам рай и вот вам ад,
Дышится и спится вольно,
Круглый год цветущий сад.
Сколько эдак можно плакать?
Ведь не целый бабий век?
Утром охать, а днём ахать –
Так и сгинет человек.
Гляньте, ведь вокруг соседи,
Добры люди там и тут.
Пусть к нам в гости кто приедет,
Погуляют, отдохнут.
Лука вздыхает:
Соседей всех забыли… И сами не ездите и принимать не велите. Живём, извините, как пауки, - света белого не видим. Ливрею мыши съели… Добро бы хороших людей не было, а то ведь полон уезд господ… В Рыблове полк стоит, так офицеры – чистые конфетки, не наглядишься! А в лагерях что ни пятница, то бал, и, почитай, каждый день военная оркестра музыку играет…
Дуня и Глаша идут по лесу, собирают грибы. Зазвучал духовой оркестр, марш. Они всполошились, прислушались к звукам оркестра, маршируют и поют:
В Рыблове там полк стоит –
Офицеры – душки.
Вся душа огнём горит –
Нас бы к вам в подружки.
Свои рюшки приберём
И чепцы наденем,
Пудрой щёчки наведём,
Прыгнем на колени.
Дуня и Глаша уходят, перекликаясь «А - у, а – у».
Лука, раззадорившись, подхватывает:
Ах, братушки – офицеры,
Как конфетки молодцы,
В бой за правду и за веру,
Парни – просто огурцы.
Матушка, услышьте, право,
Я нисколько не шучу.
Молодость – её так мало,
Скоро скажет: «Улечу».
И потом уж будет поздно
За телегою бежать.
Унесутся днём морозным,
Фить, и годы не поймать.
Попова (растревожилась и ещё с большим страданием):
Пусть тень его видит, как я люблю его…
Поет:
Я вас прошу не говорить об этом.
Жизнь для меня утратила свой смысл.
Я не жива, я на другой планете.
Мой Николай Михалыч, отзовись.
Я поклялась до самой до могилы
Нет, не снимать сей чёрной пелены.
Ты знай, мой милый, что пока есть силы,
Верна тебе, как верен был мне ты.
Попова ( обращаясь к Луке):
Тебе кажется, что я жива, но это только кажется!
Лука прислушивается к её причитаниям и, издеваясь так, чтобы не слышала барыня, поёт:
Да, да, конечно, был он верным малым,
Гулял, как пёс налево и направо.
Бывало, часто попадало даме:
То ревновал, то просто кулаками.
Каждый из поющих продолжает свою мелодию.
Попова:
Я верю, что за чёрной тенью гроба
Ты видишь, как я жажду, как мы оба
Стремимся к единенью в небесах.
Бог слышит дрожь и негу в наших голосах.
Лука раздражённо:
Чем говорить пусты слова,
И песни петь про грубияна
Велели бы запрячь коня
Иль Тоби, или Великана.
И мы б помчались в гости вскачь
К соседям иль на бал к гусарам.
Попова:
Нет, ты не слышишь женский плач.
Ты туп и глуп. Что тратить время даром.
Как я страдаю, как тоска
Мне гложет сердце и снедает тело.
Мой милый, где твоя рука?
Да, жизнь вокруг… Но мне какое дело?
Ты был прекрасен на коне,
Как Македонский на походе.
Как много грации в тебе,
Ты – словно солнце на восходе.
(Луке):
Дай Тоби, моему коню.
Осьмушку лишнюю овсову,
Дай травки, подои корову,
А я в тоске здесь постою.
Резкий звонок.
Попова:
Кто это? Скажи, что я никого не принимаю!
Лука:
Слушаю - с! (Уходит.)
Сцена 2
Попова сидит одна в комнате, смотрит на фотографию, готовая вновь зарыдать, но слёз уже нет:
Ты видишь, видишь, Николя,
Как я могу любить, прощать.
Любовь живёт, покуда я
Твой образ буду освещать.
Покуда сердце бьётся в такт
С твоим, что в облаках витает.
Пусть оно верит и пусть знает
До дней последних будет так. (Смеётся сквозь слёзы).
Ах ты, проказник, помнишь как
Ты изменял мне, сцены делал,
Как по кузинам часто бегал,
А я во цвете лет – и дома на замках.
Сцена 3
Попова и Лука. Дуня и Глаша.
Лука (входит встревожено):
Сударыня, там кто-то спрашивает вас. Хочет видеть...
Попова: Но ведь ты сказал, что я со дня смерти мужа никого не принимаю?
Лука: Сказал, но он и слушать не хочет, говорит, что очень нужное дело.
Ах, ты, болван, скажи, я никого не принимаю
Прям с той минуты, как Николя покинул этот мир…
Что? Очень срочно? Ничего не понимаю.
Уже в столовой? Да он монстр! Он вампир!
Лука:
Он, барышня, какой-то леший, право слова,
Ругается и в сапогах по дому прёт,
Гремит своей подошвой, как подковой,
Уж зал прошёл, теперь и к нам идёт.
Лука уходит.
Попова:
Как тяжелы эти люди! Что им нужно от меня? К чему им нарушать мой покой? (Вздыхает.) Нет, видно уж и вправду придётся уйти в монастырь... (Задумывается.) Да, в монастырь...
Дуня и Глаша, вернувшись с прогулки:
Что за стук и что за шорох?
Кто пожаловал сюда?
Ты гляди, мужик, что порох,
Лука:
Словно пушка без ствола.
Дуня и Глаша (в восторге от гостя):
А усы кота-котищи,
Что за стать и что за взор!
То не пальцы, а ручищи.
Лука:
Рожа – красный помидор.
Дуня и Глаша пританцовывают на радостях.
Попова:
Я не принимаю! Хорошо, проси… Какие невежи!
Пока Лука ходит за гостем, Попова отчаянно допевает:
Как люди нестерпимо тяжелы.
Что нужно им? Хотят покой нарушить.
Уйду я в монастырь, чтоб никого не слушать,
Сменить одни оковы на другие кандалы.
Сцена 4
Попова, Лука и Смирнов.
Смирнов (входя, Луке):
Болван, любишь много разговаривать... Осёл! (Увидев Попову, с достоинством.) Сударыня, честь имею представиться: отставной поручик артиллерии, землевладелец Григорий Степанович Смирнов! Вынужден беспокоить вас по весьма важному делу...
Попова (не подавая руки):
Что вам угодно?
Дуэт Поповой и Смирнова:
Смирнов: Я к вам пришёл, сударыня, по делу.
Попова: Что вам угодно? В трауре уж год.
Смирнов: Побеспокоить вас, сударыня, не смел я.
Попова: Ну, говорите. У меня полно забот.
Смирнов: Ваш супруг ещё до смерти
Должен мне по векселям.
Сумма значима, поверьте.
Тыща двести в банк отдам.
Если вы сегодня срочно
Мне уплатите свой долг…
Попова:
Что за вздор? Вы мне нарочно
Душу рвёте словно волк.
А за что он вам был должен?
Смирнов: За овсы и за фураж.
Попова: Его чёрт послал! О, Боже!
Смирнов: Мне ответ, а не кураж!
Попова (вздыхая, Луке):
Так ты же, Лука, не забудь приказать, чтобы дали Тоби лишнюю осьмушку овса.
Лука уходит.
Попова (Смирнову): Если Николай Михайлович остался вам должен, то, само собою разумеется, я заплачу; но, извините пожалуйста, у меня сегодня нет свободных денег. Послезавтра вернётся из города мой приказчик, и я прикажу ему уплатить вам что следует, а пока я не могу исполнить вашего желания... К тому же, сегодня исполнилось ровно семь месяцев, как умер мой муж, и у меня теперь такое настроение, что я совершенно не расположена заниматься денежными делами.
Зазвучала страдальческая музыка.
Дуэт Поповой и Смирнова:
Попова всхлипнула и жалобно запела:
Нет настроения у меня
Решать дела о деньгах.
Смирнов: Вам наплевать, что если я
В трубу влечу, поверьте.
Лишусь именья и земли
По вашей же причине.
Попова: Вы послезавтра бы пришли
И деньги получили.
Смирнов: Вы плохо слышите меня.
Попова: Нет, нет, я вас внимаю.
Смирнов: Так деньги где ж, сударыни?
Попова: Что делать мне? Не знаю.
Смирнов: Уже проехал двести вёрст –
Все должники, как трупы.
Хоть сразу в поле на погост,
А вам смеяться глупо.
Попова: Я не смеюсь, я говорю,
Что вам не отказала.
Лишь погодить я вас прошу,
Ну, хватит, я устала.
Смирнов: Ах, вы устали? Что за чёрт!
Попова: Приказчик будет скоро.
Смирнов: Дэк, дьявол вас не разберёт.
Попова: Здесь дом, а не контора!
Вас больше слушать не хочу!
Простите, сударь милый,
Я по счетам всегда плачу.
Всё. Разговор закрыли!
Сцена 5
Смирнов (один):
Скажите пожалуйста! Настроение... Семь месяцев тому назад муж умер! Да мне-то нужно платить проценты или нет? Я вас спрашиваю: нужно платить проценты или нет? Ну, у вас муж умер, настроение там и всякие фокусы... приказчик куда-то уехал, чёрт его возьми, а мне что прикажете делать? Улететь от своих кредиторов на воздушном шаре, что ли? Или разбежаться и трахнуться башкой о стену? Приезжаю к Груздеву - дома нет, Ярошевич спрятался, с Курицыным поругался насмерть и чуть было его в окно не вышвырнул, у Мазутова - холерина, у этой - настроение. Ни одна каналья не платит! А всё оттого, что я слишком их избаловал, что я нюня, тряпка, баба! Слишком я с ними деликатен! Ну, погодите же! Узнаете вы меня! Я не позволю шутить с собою, чёрт возьми! Останусь и буду торчать здесь, пока она не заплатит! Брр!.. Как я зол сегодня, как я зол! От злости все поджилки трясутся и дух захватило... Фуй, боже мой, даже дурно делается! (Поёт):
Ах, как я зол! Ах как я зол!
Как будто тигр в клетке.
Я всё сломаю, стул и стол
И разнесу всё в щепки!
Дух захватило, чую я,
Что сердце бьётся к бою.
Кругом враги, а не друзья,
Что волком я завою!
(Кричит): Человек!
Сцена 6
Смирнов и Лука.
Лука (входит): Чего вам?
Смирнов: Дай мне квасу или воды!
Лука уходит.
Нет, какова логика! Человеку нужны дозарезу деньги, впору вешаться, а она не платит, потому что, видите ли, не расположена заниматься денежными делами!.. Настоящая женская, турнюрная логика! Потому-то вот я никогда не любил и не люблю говорить с женщинами. Для меня легче сидеть на бочке с порохом, чем говорить с женщиной. Брр!.. Даже мороз по коже дерёт - до такой степени разозлил меня этот шлейф! Стоит мне хотя бы издали увидеть поэтическое создание, как у меня от злости в икрах начинаются судороги. Просто хоть караул кричи.
(Поёт):
Змей ненависти жжёт меня
Ко всем девицам в шляпках.
Вот оттого я никогда
Не буду у них в дамках.
Им слово, а в ответ лишь «Нет!»
Как сладить с ними можно?
Что ни спроси – один ответ:
«Со мною осторожно».
Ах, как я зол! Ах, как я зол!
Как будто порох в бочке.
Что за абсурд? Какой позор!
Убил бы их и точка!
сцена 7
Смирнов и Лука.
Лука (входит и падает воду): Барыня больны и не принимают.
Смирнов: Пошёл!
Лука уходит.
Смирнов: Больны и не принимают! Не нужно, не принимай... Я останусь и буду сидеть здесь, пока не отдашь денег. Неделю будешь больна, и я неделю просижу здесь... Год будешь больна - и я год...
Смирнов поёт:
Я, матушка, своё возьму,
Хоть год, хоть два здесь буду.
Ввязался в эту кутерьму –
Враги кругом повсюду.
Ах, видите ли, траур нам
Не позволяет выйти.
Я буду здесь назло врагам.
Прошу, вас, извините.
(Постепенно гнев угасает, переходя в амурный интерес, т.к. он увидел на стене портрет Поповой):
Ах, ямочки да на щеках
Зачем меня смущают?
Я чую дрожь в моих ногах
И сердце замирает.
Однако, что ж я замечтал?
Ведь я пришёл за долгом.
Давно такой я не видал,
Так будем сидеть долго.
Я свое возьму, матушка! Меня не тронешь трауром да ямочками на щеках... Знаем мы эти ямочки! (Кричит в окно.) Семен, распрягай! Мы не скоро уедем! Я здесь остаюсь! Скажешь там на конюшне, чтобы овса дали лошадям! Опять у тебя, скотина, левая пристяжная запуталась в вожжу! (Дразнит.) Ничаво... Я тебе задам ничаво! (Отходит от окна.) Скверно... жара невыносимая, денег никто не платит, плохо ночь спал, а тут еще этот траурный шлейф с настроением... Голова болит... Водки выпить, что ли? Пожалуй, выпью. (Кричит.) Человек!
Лука (входит): Что вам?
Смирнов. Дай рюмку водки!
Лука уходит.
Смирнов:Уф! (Садится и оглядывает себя.)
Смирнов поёт:
Как я хорош! Как я хорош!
Ну, просто нечего сказать.
В пыли мой старый макентош,
В грязи сапог, но всё же стать!
Хоть я не брит и не умыт,
Солома в волосах шуршит,
Но я орёл и ус торчит.
Пусть у неё глава болит.
Я к ней пришёл как кредитор,
А не ля-ля, фа-фа, амор.
Знай, моё слово, как топор.
Коль я не слажу, мне позор!
Лука (входит и подает водку): Много вы позволяете себе, сударь...
Смирнов (сердито): Что?
Лука: Я... я ничего... я собственно...
Смирнов: С кем ты разговариваешь?! Молч-ать!
Лука (в сторону): Навязался, леший, на нашу голову... Принесла нелегкая...
Лука уходит.
Смирнов: Ах, как я зол! Так зол, что, кажется, весь свет стёр бы в порошок... Даже дурно делается... (Кричит):
Человек!
И в этом состоянии продолжает куплеты:
Ах, как я зол! Ах, как я зол,
Что, кажется, весь свет порву!
Нет, дудки, я вам не осёл!
Жду денег, иль я здесь живу.
Покуда барышня моя
Не соизволит их отдать,
Настойчив, резок буду я.
Всё. Я устал и буду спать!
(Кричит): Человек!
Сцена 8
Попова и Смирнов.
Попова (входит, опустив глаза):
Милостивый государь, в своем уединении я давно уже отвыкла от человеческого голоса и не выношу крика. Прошу вас убедительно, не нарушайте моего покоя!
Смирнов:
Заплатите мне деньги, и я уеду.
Попова:
Я сказала вам русским языком: денег у меня свободных теперь нет, погодите до послезавтра.
Смирнов:
Я тоже имел честь сказать вам русским языком: деньги нужны мне не послезавтра, а сегодня. Если сегодня вы мне не заплатите, то завтра я должен буду повеситься.
Попова:
Но что же мне делать, если у меня нет денег? Как странно!
Смирнов:
Так вы сейчас не заплатите? Нет?
Попова:
Не могу...
Смирнов:
В таком случае я остаюсь здесь и буду сидеть, пока не получу... (Садится.) Послезавтра заплатите? Отлично! Я до послезавтра просижу таким образом. Вот так и буду сидеть...
Вдруг вскакивает разъярённый:
Вам кажется, что я шучу,
Что это блажь в моём мозгу.
Уйти без денег не хочу.
Я только с деньгами уйду.
Попова:
Прошу вас, сударь, не кричать.
Здесь ни конюшня, ни кабак.
Два дня всего лишь подождать.
Как я сказала – будет так!
Смирнов: Вы рвёте душу без ножа!
Как мне проценты заплатить?
О! Как мне это пережить!
Я щ-щас повешусь на вожжах!
Попова:
Вы не умеете держать себя в женском обществе!
Смирнов:
Нет-с, я умею держать себя в женском обществе!
Попова:
Нет, не умеете! Вы невоспитанный, грубый человек! Порядочные люди не говорят так с женщинами!
Смирнов (издеваясь над Поповой, поёт отчаянно нарастяг):
Ах, удивительное дело!
Как мне прикажете сказать?
Вам не по нраву, что я смело
Пришёл к вам в дом, чтоб деньги взять.
Мне, может, с вами по-французски:
"Мадам же ву, же ву, же при…?"
Вы не по-англицки и не по-русски,
Вы не ферштейн ни так, ни сяк, ни-ни.
Дуня и Глаша передразнивают Смирнова и Попову, которые продолжают перебранку, беззвучно открывая рот.
Дуня: Вы не платите мне денег.
Вот, спасибо, гран мерси.
Глаша: Ах, уйдите, Бога ради.
Денег нет и не проси.
Дуня: Ах, пардон, побеспокоил.
Неприятность вам принес.
Глаша: Вы упрямец недостойный,
Грубый, как крестьянский пёс.
Попова:
Не умно и грубо.
Смирнов дразнит:
Ах, сударыня, простите,
Не умно и грубо я.
Сколько женщин в жизни видел,
Вам не провести меня.
Три дуэли из-за женщин
Мне пришлося пережить,
С дюжиной не был обвенчан,
Жар любви…. и смог остыть.
Но сказать по правде должно,
Девять бросили меня.
Хоть стонал, вздыхал безбожно,
Гнал вперёд, вперёд коня!
Смирнов(Задыхаясь от воспоминаний): Да-с! Было время, когда я ломал дурака, миндальничал, медоточил, рассыпался бисером, шаркал ногами... Любил, страдал, вздыхал на луну, раскисал, таял, холодел... Любил страстно, бешено, на всякие манеры, черт меня возьми, трещал, как сорока, об эмансипации, прожил на нежном чувстве половину состояния, но теперь -слуга покорный! Теперь меня не проведете! Довольно! Очи черные, очи страстные, алые губки, ямочки на щеках, луна, шепот, робкое дыханье - за всё это, сударыня, я теперь и медного гроша не дам! Я не говорю о присутствующих, но все женщины, от мала до велика, ломаки, кривляки, сплетницы, ненавистницы, лгунишки до мозга костей, суетны, мелочны, безжалостны, логика возмутительная, а что касается вот этой штуки (хлопает себя по лбу), то, извините за откровенность, воробей любому философу в юбке может дать десять очков вперед!
Звучит медленная и лирическая музыка, Смирнов её подхватывает, издеваясь над Поповой и всеми женщинами в её лице:
Ты посмотри в глаза прелестной деве.
Полубогиня, кисея, гранд восторг.
А загляни ей в душу – вот затея!
Там крокодил живёт, там сущий морг!
Смешно, что этот крокодил считает,
Что он шедевр, природы он венец.
Как миром править, он как будто знает.
Вступил в сей омут – и пришёл конец.
Дуня и Глаша передразнивают Смирнова и Попову, которые беззвучно продолжают перепалку.
Глаша за Попову:
Да-да, мужчины говорят,
Любить мы можем лишь болонок.
Мы только хныкать и страдать.
Ах, да, такие мы с пелёнок.
Дуня за Смирнова:
Она коварна, как змея,
Всё норовит схватить вас за нос,
Не искренна и не верна.
Я от неё бегу, как страус.
Попова:
Позвольте, так кто же, по-вашему, верен и постоянен в любви? Не мужчина ли?
Смирнов:
Да-с, мужчина!
Попова:
Мужчина! (Злой смех.) Мужчина верен и постоянен в любви! Скажите, какая новость! (Горячо.) Да какое вы имеете право говорить это? Мужчины верны и постоянны! Коли на то пошло, так я вам скажу, что из всех мужчин, каких только я знала и знаю, самым лучшим был мой покойный муж... Я любила его страстно, всем своим существом, как может любить только молодая, мыслящая женщина; я отдала ему свою молодость, счастье, жизнь, свое состояние, дышала им, молилась на него, как язычница, и... и - что же? Этот лучший из мужчин самым бессовестным образом обманывал меня на каждом шагу!
Дуня и Глаша (пританцовывая):
В это время на фоне дуэта Попова продолжает беззвучно говорить Смирнову.
Дуня: Ты помнишь, как наша хозяйка нашла
Два вороха писем любовных?
Ты помнишь, к комоду она подошла…
И в шоке от строчек нескромных?
Глаша: Бесстыдник какой, он все письма хранил,
Неделями бегал за юбкой,
Жил вволю и деньгами вольно сорил,
Она же сидела, как утка.
Дуня и Глаша вместе:
Теперь же совсем повредилась умом:
В стенах сидит в трауре дома.
С соседями лучше б пить чай за столом,
Поехать к друзьям иль знакомым.
Попова:
... И, несмотря на всё это, я любила его и была ему верна... Мало того, он умер, а я всё еще верна ему и постоянна. Я навеки погребла себя в четырех стенах и до самой могилы не сниму этого траура...
Смирнов (презрительный смех):
Траур!.. Не понимаю, за кого вы меня принимаете? Точно я не знаю, для чего вы носите это черное домино и погребли себя в четырех стенах! Еще бы! Это так таинственно, поэтично! Проедет мимо усадьбы какой-нибудь юнкер или куцый поэт, взглянет на окна и подумает: "Здесь живет таинственная Тамара, которая из любви к мужу погребла себя в четырех стенах". Знаем мы эти фокусы!
Попова (вспыхнув):
Что? Как вы смеете говорить мне всё это?
Смирнов: Вы погребли себя заживо, однако вот не позабыли напудриться!
Попова. Да как вы смеете говорить со мною таким образом?
Смирнов: Не кричите, пожалуйста, я вам не приказчик! Позвольте мне называть вещи настоящими их именами. Я не женщина и привык высказывать своё мнение прямо! Не извольте же кричать!
Попова (в высшей степени раздражённо поёт скороговоркой):
Я не кричу, я не кричу,
Мне дела нет до ваших слов.
Я вам одно сказать хочу:
«Пойдите прочь, и был таков!»
Смирнов: Вы деньги заплатите мне,
Ту сумму, что супруг забрал.
Сил нету, как в кошмарном сне:
Кто дал? Кто взял? Кто не отдал?
Попова: О, нет, я денег вам не дам.
Смирнов: «Нет, вы дадите», я сказал.
Попова: Нет, ни рубля, назло же вам!
Здесь ни кабак и ни вокзал.!
Смирнов:
Я не имею удовольствия быть ни вашим супругом, ни женихом, а потому, пожалуйста, не делайте мне Смирнов сцен. (Садится.) Я этого не люблю.
Попова (задыхаясь от гнева): Вы сели?
Смирнов: Сел.
Попова: Прошу вас уйти!
Смирнов: Отдайте деньги...
Ах, как я зол! Ах, как я зол!
Её готов рвать на куски.
Не смог я сладить – мне позор.
Да… мне сейчас не до тоски.
«Отдайте деньги», я сказал.
Ни то я прямо здесь взорвусь!
Попова: Вы просто форменный нахал.
Я вас нисколько не боюсь.
Пойдите вон! Налево дверь.
Смирнов: Куда пойти? Мадам, очнись.
Я буду здесь, как в клетке зверь.
Попова: Лука! Ты где? Ну, отзовись!
Сцена 9
Те же и Лука.
Попова: Лука, выведи этого господина!
Лука (подходит к Смирнову): Сударь, извольте уходить, когда велят! Нечего тут...
Смирнов (вскакивая): Молчать! С кем ты разговариваешь? Я из тебя салат сделаю!
Лука (хватается за сердце): Батюшки!.. угодники!.. (Падает в кресло.) Ох, дурно, дурно! Дух захватило!
Попова: Где же Даша? Даша! (Кричит.) Даша! Пелагея! Даша! (Звонит.)
Лука: Ох! Все по ягоды ушли... Никого дома нету... Дурно! Воды!
Попова: Извольте убираться вон!
Смирнов: Не угодно ли вам быть повежливее?
Попова (сжимая кулаки и топая ногами):
Вы не мужчина, вы - мужлан!
Медведь вы грубый! Вы – бурбон!
Ответ уже вам ясный дан.
Нет сил терпеть! Пойдите вон!
Смирнов: Кто право дал вам оскорблять?
Попова: Ах, оскорблять! Ну, что ж с того?
Противны мне, не буду лгать.
Смирнов: Я вам отвечу, о-го-го!
Ах вы - поэзия, ноктюрн,
Сейчас вас придавлю к ногтю!
К барьеру тотчас вас зову!
Как куропатку подстрелю!
Лука (причитает):
Батюшки! Батюшки!
Милые угодники!
Батюшки! Батюшки!
Ой, спаси работника!
У господ свои забавы.
У господ свои дела.
У них шалость – нам не надо.
Вдруг огонь – сгорим дотла.
Попова: Я готова хоть на шпагах!
Я вас вовсе не боюсь!
Пистолеты? Буду рада.
В лоб вам пулею вгрызусь!
Пусть кулак у вас, как гиря.
Горло, как у ишака.
Вы – медведь, медведь задира.
Пистолеты где? Лука!
Смирнов:
К барьеру! Я никому не позволю оскорблять себя и не посмотрю на то, что вы женщина, слабое создание!
Попова (стараясь перекричать):
Медведь! Медведь! Медведь!
Смирнов: Пора, наконец, отрешиться от предрассудка, что только одни мужчины обязаны платить за оскорбления! Равноправность так равноправность, черт возьми! К барьеру!
Попова:
Стреляться хотите? Извольте!
Смирнов: Сию минуту!
Попова: Сию минуту! После мужа остались пистолеты... Я сейчас принесу их сюда... (Торопливо идет и возвращается, рассматривает пистолеты).
С какой я радостью влеплю
Стальную пулю в медный лоб!
Смирнов: Я как цыплёнка подстрелю.
Пусть барышня, но знала чтоб,
Я ни мальчишка, ни щенок…
Попова: Вы что бормочете? Прошу!
К барьеру, где вон тот цветок!
Смирнов: Шанс подстрелить не упущу.
Лука (становится на колени):
Батюшка, батюшка, батюшка родимый!
Пожалей ты старика и не надо силой.
Батюшка, батюшка, батюшка родимый!
Напужал до смерти нас. Уходи ж ты, милый.
Смирнов (не слушая его):
Стреляться, вот это и есть равноправность, эмансипация! Тут оба пола равны! Подстрелю ее из принципа! Но какова женщина? (Дразнит.) "Черт вас возьми... влеплю пулю в медный лоб..." Какова? Раскраснелась, глаза блестят... Вызов приняла! Честное слово, первый раз в жизни такую вижу...
Лука:
Батюшка, уйди! Заставь вечно бога молить!
Смирнов: Это - женщина! Вот это я понимаю! Настоящая женщина! Не кислятина, не размазня, а огонь, порох, ракета! Даже убивать жалко!
Лука (плачет):
Батюшка... родимый, уйди!
Смирнов:
Она мне положительно нравится! Положительно! Хоть и ямочки на щеках, а нравится! Готов даже долг ей простить... и злость прошла... Удивительная женщина!
Сцена 10
Те же и Попова.
Попова (входит с пистолетами):
Вот они пистолеты... Но, прежде чем будем драться, вы извольте показать мне, как нужно стрелять... Я ни разу в жизни не держала в руках пистолета.
Лука. Спаси, господи, и помилуй... Пойду садовника и кучера поищу... Откуда эта напасть взялась на нашу голову... (Уходит.)
Смирнов (осматривая пистолеты уже в более лирическом духе напевает):
Существует много пистолетов,
Дуэльные и просто Смит, Вессон.
Стреляться можно и зимой и летом.
Враг будет безвозвратно поражён.
Есть действия тройного да с экстрактом,
Центральный бой и задний боковой.
Но ими надо пользоваться с тактом,
Держать вот так и с места ни ногой.
(В сторону): Глаза, глаза! Зажигательная женщина!
Попова: Так?
Смирнов: Да, так... Засим вы поднимаете курок... вот так прицеливаетесь... Голову немножко назад! Вытяните руку, как следует... Вот так... Потом вот этим пальцем надавливаете эту штучку - и больше ничего... Только главное правило: не горячиться и прицеливаться не спеша... Стараться, чтоб не дрогнула рука.
Попова: Хорошо... В комнатах стреляться неудобно, пойдемте в сад.
Смирнов: Пойдемте. Только предупреждаю, что я выстрелю в воздух.
Попова: Этого еще недоставало! Почему?
Смирнов: Потому что... потому что... Это мое дело, почему!
Попова: Вы струсили? Да? А-а-а-а! Нет, сударь, вы не виляйте! Извольте идти за мною! Я не успокоюсь, пока не пробью вашего лба... вот этого лба, который я так ненавижу! Струсили?
Смирнов: Да, струсил.
Попова:
Лжёте! Почему вы не хотите драться?
Смирнов:
Потому что... потому что вы... мне нравитесь.
Попова (злой смех):
Я ему нравлюсь! Он смеет говорить, что я ему нравлюсь! (Указывает на дверь.) Можете!
Смирнов (молча кладет револьвер, берет фуражку и идет; около двери останавливается, полминуты оба молча глядят друг на друга; затем он говорит, нерешительно подходя к Поповой):
Послушайте... Вы всё еще сердитесь?.. Я тоже чертовски взбешен, но, понимаете ли... как бы этак выразиться... Дело в том, что, видите ли, такого рода история, собственно говоря... (Кричит.) Ну, да разве я виноват, что вы мне нравитесь? (Хватается за спинку стула, стул трещит и ломается.) Чёрт знает, какая у вас ломкая мебель! Вы мне нравитесь! Понимаете? Я... я почти влюблен!
Попова (в ярости): Отойдите от меня!
Я вас ненавижу!
Смирнов: Я горю в пылу огня,
Ничего не вижу.
Боже! Дама какова –
Жизнь моя пропала.
Я попал, как мышь в капкан.
Выстрел без запала.
Я погиб, погиб навек.
Попова: Отойди, стреляю!
Смирнов: Вот и сгинул человек,
Тут и умираю.
Что за глазки, губы – мёд,
Бархатные ручки.
Что со мною? Кто поймёт?
На душе ни тучки.
... Я с ума сошел! Думайте и решайте сейчас, потому что если я выйду отсюда, то уж мы больше никогда не увидимся! Решайте... Я дворянин, порядочный человек, имею десять тысяч годового дохода... попадаю пулей в подброшенную копейку... имею отличных лошадей... Хотите быть моею женой?
Попова (возмущенная, потрясает револьвером): Стреляться! К барьеру!
Смирнов: Сошел с ума... Ничего не понимаю... (Кричит.) Человек, воды!
Попова (кричит): К барьеру!
Смирнов: Я сошёл, сошёл с ума.
Я влюбился, как мальчишка.
Не любил так никогда.
Весь дрожу я, как зайчишка.
Человек, подай воды.
Я люблю вас, нету мочи,
Сердцем всем и страстно очень,
Словно в свет из темноты.
Разлимонился я что-то,
Рассиропился, раскис.
Вот ещё одна забота.
Мне конец. Лечу я вниз.
Дюжину я женщин бросил.
Девять бросили меня.
В небеса любовь уносит.
Стал я жертвою огня.
Стою на коленях, как дурак, и предлагаю руку... Стыд, срам! Пять лет не влюблялся, дал себе зарок, и вдруг втюрился, как оглобля в чужой кузов! Руку предлагаю. Да или нет? Не хотите? Не нужно! (Встает и быстро идет к двери.)
Попова:
Постойте...
Смирнов (останавливается):
Ну?
Попова:
Ничего, уходите... Впрочем, постойте... Нет, уходите, уходите! Я вас ненавижу! Или нет... Не уходите! Ах, если бы вы знали, как я зла, как я зла! (Бросает на стол револьвер.) Отекли пальцы от этой мерзости... (Рвёт от злости платок.) Что же вы стоите? Убирайтесь!
Смирнов:
Прощайте.
Попова: Да, да, уходите!.. (Кричит.) Куда же вы? Постойте... Ступайте, впрочем. Ах, как я зла! Не подходите, не подходите!
Смирнов (подходя к ней):
Ах, как я зол! Ах, как я зол!
Влюбился, словно гимназист.
Я вроде бы уже ушёл,
Но к ней прилип, как банный лист.
Мороз по коже. Что со мной?
И на коленях я стою.
Я вас люблю, вы ангел мой.
Услышьте, я для вас пою.
Что делать мне? Тут сенокос,
Платить проценты по счетам…
Попова: Себя вам в лапы не отдам.
Какой же леший вас принёс!
Вы отойдите прочь, прошу.
Вы что касаетесь меня?
Прочь руки! Я вас не прощу!
К барьеру! И давай огня!
К барьеру! И давай огня!
К барьеру! И давай огня!
Кружится голова моя.
Ах, я пропала без огня… (Продолжительный поцелуй).
Сцена 11
Те же, Лука с топором, Дуня и Глаша с граблями и вилами.
Лука (увидев целующуюся парочку): Батюшки!
Пауза.
Попова (опустив глаза): Лука, скажешь там, на конюшне, чтобы сегодня Тоби вовсе не давали овса.
Занавес
Я вас прошу (франц. je vous prie)
Заключительная песня. Поют все, выходят с бокалами шампанского.
Препятствий много на пути,
Чтобы любовь свою найти.
Кредиты, ссуды и долги.
Они препятствуют любви.
Любовь сильнее всех преград.
Ты ей поверь и будешь рад.
Одна победа лишь ценна -
Испей бокал любви до дна!
Конец.
Июль 2017г. Новосибирск