Если бы меня кто-нибудь спросил: что было неизменным в период моего пребывания в Средней Азии, я бы, пожалуй, ответил, что это – чувство удивления. Не удивления в смысле внезапного изумления от какого-то неожиданного явления, а перманентного восторга от ежеминутно происходящих с тобой небывалых чудес.
Например, я был неприятно удивлён, когда услышал при посадке в аэропорту города Ашхабада в два часа ночи, что температура за бортом плюс тридцать пять градусов. Нет, я тепло люблю, но не сразу после того, как три года не видел лета, живя на острове Врангеля. Когда я пожаловался таксисту, который вёз меня из аэропорта на ЖД вокзал, на жару, тот удивился: «Послушай, какая жара? Уже август!». И я почти гордился собой за то, что при пересадке в Новосибирске оставил на себе из одежды только джинсы и рубашку с коротким рукавом, а всё остальное упаковал в багаж.
Но это только начало. В поезде я встретил старого товарища, с которым когда-то учился. Путь был долгим, и мы решили его скоротать в вагоне-ресторане. Каково же было моё удивление, когда после фужера шампанского меня повело, как после стакана водки! Товарищ уже обладал определёнными знаниями в области пития в местных климатических условиях, и посоветовал не пить с утра вообще ничего, даже воду, а после обеда, коли есть такая потребность, лучше пить местный портвейн «Чемен», но в небольших количествах, поскольку, в больших он действует, как слабительное. В общем, увлекательное и опасное путешествие начиналось, а перед этим, как известно, не плохо бы было пройти инструктаж. Так вот, во время инструктажа я получил ещё целый ряд бесценных советов, так что, на следующий день, хоть голова и болела, но была полна необходимыми инструкциями.
Офицеры в те времена, если уж попадали в Среднюю Азию, то служили там до пенсии. А начинать службу с крупных городов – не совсем патриотично. По крайней мере, так считали все те, с кем я проходил собеседование по поводу дальнейшей службы. Они, почему-то, считали, что то, что моему сыну в следующем году нужно будет идти в школу – не аргумент, и я вполне могу годик послужить на удалённой точке. Мои же доводы были не столь красноречивы ввиду акклиматизации и, похоже, вчерашней продолжительной встречи со старым товарищем. В результате, мне вручили предписание к месту службы, куда питьевую воду привозят за тридцать километров. Правда, знающие люди обрадовали, что образцов техники там много, работы – непочатый край, а, значит, год пролетит незаметно.
Удивительно, но я не помню, как отреагировало моё семейство на назначение. Скорее всего, без восторга, то требований срочно отправить их к тёще – точно не было. В общем, на следующий день в семь утра мы сели на рейсовый автобус и поехали. Голова уже не болела, и я с неким любопытством осматривал окрестности. Не скажу, что они изобиловали разнообразием. Пески и такыры сменяли друг друга, иногда услаждая взгляд чахлыми рощицами саксаула. Периодически на глаза попадались группы верблюдов и стада овец. Очевидно, скудная природа на самом деле была не так скудна и могла прокормить немалое число животных. Об этом же говорили довольно часто встречающиеся деревушки. В каждой деревушке автобус делал остановку. Не всегда кто-то входил или выходил, но всегда на остановке торговали чалом. Чал – это кислое верблюжье молоко, изрядно разведённое водой. Я не задумывался о гигиенических качествах напитка, поскольку, он неплохо утолял жажду. А моё семейство молочную пищу не употребляло и довольствовалось чаем из термоса.
На въезде в погранзону автобус остановили люди в средствах медицинской защиты. На мой вопрос: «По какому поводу карнавал?» Мне ответили: «Карантин. Сибирская язва». Я вспомнил кинофильм «Кавказская пленница» и добавил: «Поголовная вакцинация!» Мою шутку не оценили и проверяли мои документы раза в три дольше, чем документы других пассажиров. После того, как документы успешно были проверены, ко мне подошёл долговязый лейтенант и представился офицером с точки, куда я с семейством держал путь. Он сказал, что помнит меня ещё по училищу, хотя учился на два курса младше меня. Мир тесен!
До точки мы доехали уже без приключений. Но уже в первую же ночь я был разбужен громкими хлопками, похожими на выстрелы. Я позвонил на КП и поинтересовался природой этих звуков. Оперативный дежурный ответил, что, очевидно это арбузы на бахче лопаются от сахара. Я оценил юмор, но спорить не стал: если оперативный дежурный шутит, значит всё спокойно. А утром командир подтвердил, что звуки исходят с соседней бахчи и вызваны тем, что арбузы лопаются от избытка сахара, и, если у меня есть желание попробовать настоящие арбузы, я могу съездить на бахчу и набрать там арбузов, сколько в машину войдёт. Я так и сделал. И, вы знаете, после этого я, практически, не могу употреблять арбузы, приобретённые в магазине или на рынке. Они кажутся мне безвкусными.
После этого я зарёкся чему-либо удивляться, иначе бы я всегда ходит с раскрытым ртом, пока жил в Средней Азии.