Солнце вешнее взошло,
В Карачарово – село,
Там, где славный город Муром,
Два калика с видом мудрым
Шли дорогою по склону.
Подошли тропою к дому,
Под окном открытым встали
И в светлице увидали
Мужика, и молвят строго:
- Напрягись, Илья, немного,
С лавки встань богатырём,
Дверь открой, и мы войдём,
Говорить с тобою будем.
- Для меня и шаг – то труден,-
Отвечает им Илья,
- От рожденья у меня
Ноги, калики, слабы,
Что никак не до ходьбы.
Но калики вновь ему:
- Нездоровью твоему
Вышел срок, Илья. Вставай!
Дверь каликам открывай!
- Казаком – то вышел видным,
Да уж тридцать лет как сиднем
Я затворником сижу,
Никуда не выхожу,-
Отвечает им Илья,
- Но почувствовал вдруг я
В теле силу, что могу
В поединке на кругу
Побороть и мужика.
Лавка скрипнула слегка:
Неуверенно, в тревоге
Стал вставать Илья на ноги.
В полный рост он встать не смог:
Потолок не так высок.
И тогда Илья пригнулся,
И каликам улыбнулся,
И в окно им говорит:
- Дом – то, странники, открыт.
Мы его не запираем:
Татей, жуликов не знаем.
Ну, так что же вы стоите?
В дом гостями заходите.
Угощу вас тем, что нам
Дал Всевышний по делам.
Дел моих – то на копейку,
Всё по дому помаленьку.
По рукам я будто связан –
Всем родителям обязан.
В дом калики заходили,
Поклонившись, говорили:
- Вот, Илья, тебе питьё.
За здоровьице своё
Выпей чашу небольшую,
Но целебномедовую.
Чашу ту Илюша брал,
Осторожно выпивал
И, отдав её каликам,
Изменился тут – же мигом:
Пот лицо залил со лба,
Как от тяжкого труда.
- Что ты чувствуешь, Илья?
- Ощущаю, что меня
Кто – то силою наполнил, -
Потянувшись, он промолвил,
- Вот же, в нескольких местах
Порвалась рубаха в швах.
Если б сжал рукой песок,
Из него бы выжал сок.
Вот насколько силы много!
- Надо так, Илюша, Богу.
Ты – великий богатырь.
Русь ушла повсюду вширь,
Землю надо защищать -
И Кормилицу, и Мать, -
Молвят странники Илье,
- Только вот наказ тебе.
В свете есть богатыри.
Ты, Илюшенька, смотри,
С ними будь всегда в ладу,
А не то, себе беду
На свои же свалишь плечи.
Тут не может быть и речи:
Святогор сильней тебя.
Только Мать сыра Земля
Мощь его нести не может.
Вот он горы и тревожит:
Конь по ним его несёт –
По ущельям гул идёт.
Есть, Илья, ещё Самсон,
Семь волос имеет он.
Чудодейственные все!
Говорим опять тебе,
Чтобы в брань с ним не вступал,
А, напротив, мир искал.
Есть микулов род, Илья.
Любит род тот Мать - Земля.
Есть ещё Всеславич Вольга.
Он не так силён, но только
Хитрый, мудрый, что змея.
Не бранись и с ним, Илья.
Вот ещё что сделать надо.
Ты, Илья, ступай – ка рано
К речке, встань на мост и стой,
Жди, когда на водопой
Жеребёнка приведёт
Раньше всех кто, так в расчёт,
Не торгуясь с ним, вступай,
Жеребёнка выкупай.
И так месяца на три
Ставь во двор его, корми
Белояровым пшеном.
Подрастёт он, а потом
С ним ходи в ночное в сад,
Где три ноченьки подряд
Пусть он ходит по траве,
Покупается в росе.
Нагуляется жеребчик,
Станет в холке выше, крепче,
Ты веди его до тыну,
Ставь поверх него жердину.
Жеребец начнёт скакать,
Ту жердину с бега брать.
А когда её он с места
Перепрыгнет вдруг чудесно,
На него садись и – в поле.
Богатырь, твоя там доля.
Но, Илья, богатырю
В мирной жизни и в бою
Светлый ум необходим.
Муж разумный людом чтим.
«Мудрецов» повсюду много,
Только слышать надо Бога:
Всё в Его, Всесильной, воле.
Всё, Илья, не будем боле
Наставлять тебя. Прощай,
Нас, калик, не провожай.
За порог калики вышли
Как – то скоро и неслышно.
На крыльце как появились,
И как будто растворились.
- Я у вас прошу прощенья.
Ну, а как же угощенье? –
Богатырь кричит им вслед.
На крыльцо он - их там нет.
Стал печалиться Илья:
- Не успел каликам я
За добро воздать добром.
Что ж теперь мне должником
Перед ними оставаться?
И куда же подеваться
Чудо – странники могли?
Их не видно и вдали!
Как печаль мне с сердца снять?
А ведь надо очищать
От кустов, деревьев пал.
Богатырь и зашагал
От крыльца к нему скорее.
А почувствовал бодрее
Богатырь себя, когда
Без особого труда
Он очистил землю пала
От обугленных стволов
Елей, сосен и дубов,
Да не выглядел устало.
Их сложил великой кучей
И, довольный тем, могучий
Богатырь пошёл домой.
В дом вошёл и за собой
Осторожно дверь закрыл,
Но шагами разбудил
Он своих и мать, и тятю.
Оставляли те полати
И в светлицу выходили,
С удивленьем говорили:
- Половицы так скрипели,
Что, Илюшенька, с постели
Поспешили мы в светлицу.
Как же нам не удивиться,
Если видим мы, Илья,
Пред собой богатыря?
Ведь ещё вчера ты был
Нездоров, едва ходил.
Молвить стал Илья о том,
Как он стал богатырём,
И как он очистил пал,
А от дела не устал.
- Наконец – то в доме нашем
Будем жить, сыночек, краше, -
Слёзно молвит сыну мать.
- Землю будем подымать
Мы, Илюшенька, с тобою.
Бог пшеницей наливною
Наградит нас, есть примета,
А уже с макушки лета
Надо жатву начинать,
Хлеб в засеки убирать, -
Тятя сыну говорит.
- Пусть же, тятя, не болит
У тебя душа об этом,
Помоги лишь в том советом.
Невелик пшеничный клин –
С ним управлюсь я один.
А на следующий день,
Как пошла от дома тень
С ранним солнышком тропой,
Он пошёл на водопой.
Вот стоит он на мосту,
А мужик на поводу
Жеребёнка вводит в воду
И даёт ему свободу.
А жеребчик не идёт,
С мелководья воду пьёт.
К мужику Илья подходит
И беседу с ним заводит,
И продал мужик ему
Жеребёнка за деньгу.
Взял жеребчика Илья,
И три месяца, три дня
Он его кормил, поил,
К ночи в сад его водил,
И жеребчик стал конём –
Было всё теперь при нём.
Конь окраски буро – сивой –
От неё и кличка - Сивка.
Брал тогда Илья жердину,
Подходил он с нею к тыну
И над кольями крепил,
А коня гулять пустил.
Скоро он летал легко
Над жердиной высоко.
Говорит Илюша: «Гоже.
Этот конь весьма похожий
На коня – богатыря.
Оседлав его, Илья.
Стал родителей просить
В чисто поле отпустить:
- Землю надо защищать -
И Кормилицу, и Мать.
Молвят тятя, мать с любовью,
С нескрываемою скорбью:
- Береги себя, Илья,
Отпускаем мы тебя.
Русь – прекрасная страна
Жить в спокойствии должна.
С ними Муромец простился,
На коня легко садился,
Сивку плёточкой стегал,
В чисто поле поскакал.