* * *
Внутри у Трумэна Капоте
Пела маленькая Одри Хепбёрн,
Он снимал своё огромное тело,
Чтобы освободить эту розовую птицу.
Когда нужно было снова писать,
Она с трудом надевала
Потный чехол из костей и мяса,
И усаживала своего хозяина
К органу печатной машинки.
Но в каждом молоточке,
Стучащем по бумаге,
Трумэн Капоте слышал всё те же ноты,
Что выводила маленькая Одри Хепбёрн,
Освобождаясь из его тела.
А у меня внутри, как в океане,
Живет только колючий морской ёж,
Он лежит под камнями на самом дне
И горе тому, кто коснётся
Его окаменевшей кожи.
Только я слышу, как морской ёж поёт,
Поет ту же песню, что и
Маленькая розовая Одри Хепбёрн
Внутри неповоротливого Трумэна Капоте.
Мой морской ёж тоже
Поёт песню о лунной реке,
Которая шире мили,
Он никогда не увидит её сияние
Из глубины океана.
Ещё он поёт о Гомеровских субмаринах,
Длинных, словно ахейские копья,
О дантовых радугах,
О шекспировских подземельях.
Но разве смысл песни
Имеет значение
В сравнении с тем,
Что у морского ежа
Вообще прорезается голос?
И этот голос иногда заставляет меня
Бросаться к печатной машинке
И стучать, стучать, стучать...